Опасайся взгляда Царицы Змей

Алена бросала на Сиура быстрые взгляды, гадала, что за человек появился на похоронах. Он ей тоже не понравился. Все вынюхивает, выведывает… ходит за Сергеем как тень. Сообразил, что, если тот напьется, язык за зубами не удержит!

Неужели Богдан не сдержал обещания и сообщил в милицию?

На поминках незнакомец уселся рядом с ее мужем. Алена с тревогой следила, как он наливает и наливает водку, а Сергей и рад стараться, пьет, словно водицу колодезную.

Люди выпивали, закусывали и понемногу расходились по домам. Столы, накрытые бабой Надей, ломились от еды. Мясо, птица, рыба, блины, мед, рис с маком и орехами, пироги – полное изобилие, чтобы все были довольны, особенно покойная. Что дочь ее не поскупилась, не ударила в грязь лицом перед соседями. Одно только нехорошо вышло – родных почти нет никого: Илья с Иваном на пороги подались, Лидушка в город уехала. Где она там остановилась? Не сыскать. Наверное, у подружки какой-нибудь. Кто ж этих подружек знает? Надо было расспросить ее перед отъездом, да уж больно скрытно да скоро собралась. Видно, свадьба Аленкина ее поразила в самое сердце…

– Видал, как народ разбежался? К гробу боялись подойти и на поминки мало кто остался. Марфа эта непростая была… По годам старуха, а выглядела молодой и здоровой. Она говорила мне, что жить ей один день осталось, а я не верил… – пьяно разглагольствовал Сергей.

Сиур с готовностью наливал, сам пил мало, – слушал, наблюдал. Интересная получалась картина: Горский и его жена явно чем-то напуганы, что-то скрывают. Похороны тут совершенно ни при чем, это ясно. Тогда в чем дело?

Расспросы о Корнилине ничего не дали. Сергей отвечал то, что было известно всем. Куда уехала Нина, он то ли не знал, то ли не хотел говорить.

– Артур тоже свою смерть предчувствовал, а я ему не верил. Больше надо людям верить! – заключил Горский после очередной рюмки. – К нему «черный человек» приходил, – прошептал он, наклоняясь к Сиуру. – Знаешь историю с «Реквиемом» Моцарта? Гений – он всегда в опасности!.. Всегда за ним кто-то охотится!..

– За Корнилиным охотились?

– Ну да. Во всяком случае, он так думал. И боялся. И Нина боялась, потому и уехала. Если ты его картины видел, то поймешь. Он мне одну подарил, «Царица Змей» называется. Вот это вещь! Раз увидишь, всю жизнь помнить будешь! А тут она еще в окно заглянула…

Сергей понял, что проговорился, и замолчал. Больше этому незнакомцу ничего не удастся у него выудить! Проклятие! Это все водка! Он прикусил язык и только пил, все больше мрачнея. Сиур тоже молчал, но не уходил, чувствуя, что искусствовед сказал далеко не все.

– Жарко здесь, – выдохнул Горский, рванув воротник модной рубашки. Хотел встать, покачнулся и рухнул обратно на стул.

«Хорош же ты, братец», – подумал Сиур и… застыл в изумлении.

На груди Сергея блеснул золотой медальон грубой работы. На медальоне был выбит знакомый Сиуру знак – квадрат, круг, треугольник, – изображенный в «Натюрморте с зеркалом». Из-за чего, собственно, его заинтересовал художник Артур Корнилин. Такой Знак неизменно присутствовал на всех вещах, из-за которых у людей происходили неприятности. Если можно назвать «неприятностью» то, что они расставались с жизнью.

Горский продолжал сидеть, словно в трансе, уставившись мутным взглядом в одну точку. Говорить ему сейчас что-либо было бесполезно.

– Можно я у вас заночую? – спросил Сиур у хозяйки. – Последняя электричка ушла, а на попутках я буду до утра добираться.

– Какая ночью езда? – согласилась заплаканная баба Надя. – Ложись в доме, мил человек… места вдоволь. Ты приятель Аленкиного мужа, что ль?

– Ага…

Горе и печальные хлопоты вымотали ее, сделали покладистой. Она постелила гостю на широкой деревянной кровати и тихо удалилась.

Сиур лежал, прислушиваясь к звукам за стенами, думал о Лесе, в который раз задаваясь вопросом, не галлюцинации ли у него, не плод ли воображения? Леся показалась ему похожей на девушку Элину, умершую несколько лет назад и до сих пор оплакиваемую[25] Алеша, друг Сиура и его коллега по работе, любил Элину. Он так и не простил себе ее гибели.

«Сказать ему или не сказать? – гадал Сиур. – А вдруг я ошибся? В конце концов, в мире полно похожих людей!»

Горский не помнил, как Алена помогла ему добраться до постели, раздела и уложила. Его затуманенное алкоголем сознание опускалось все ниже в темные глубины непостижимого…

– Видимый мир есть преходящая иллюзия, – нашептывал кто-то ему на ухо. – Только незримое остается вечным…

Он приподнял голову и увидел тело бабы Марфы, лежащее недалеко от него. Выходит, он упал, споткнувшись о корень дерева или ступеньку навеса?

Голова сильно болела, на затылке под волосами прощупывалась огромная шишка.

– Вот черт! Я здорово ударился…

Он попытался встать, но ничего не получилось: в глазах потемнело, по телу разлилась непреодолимая слабость. Показалось, что перед ним Даная, на которую обильным потоком проливается с небес золотой дождь…

– Откуда здесь Даная[26]? – подумал Сергей. – «Даная» висит в Эрмитаже. А та, настоящая… это было так давно… И потом, это же легенда, миф!