Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

Сексуальные преступники почти не попадали в этот бесконечный цикл. Возможно, они изначально были другими. В детстве они не ревели, когда над ними издевались; возможно, они даже не осознавали, что над ними издеваются. Большинство из них вовсе не думали, что виновны в каком-то преступлении. В глубине души все они считали, что человек, над которым они надругались или которого изнасиловали, тайно просил их об этом, или если он не был в том возрасте, чтобы дать осознанное согласие, то он был намного более зрелым, чем среднестатистический десятилетний ребенок. Способность к отрицанию у таких людей всегда поражает меня[38].

«Дети в наши дни, доктор, такие взрослые, вам не кажется?»

Крики очень тревожили меня в течение первого месяца. Ко второму я уже привык. Они стали белым шумом на заднем плане. К третьему месяцу я скучал по ним, когда приходил домой. Это как пение птиц, которое вы замечаете только тогда, когда оно прекращается.

Я помню, как однажды вечером, вскоре после начала работы в тюрьме, я смотрел в атриум через свои решетки. Я поймал взгляд мужчины, стоявшего, словно мое отражение, в окне прямо напротив. Мы посмотрели друг на друга, мне сразу стало не по себе, и я отвернулся.

УДИВИТЕЛЬНО, НАСКОЛЬКО МЫ АДАПТИВНЫ, ЧТО ПРИВЫКАЕМ К ЛЮБОЙ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЕ, В КОТОРУЮ ПОПАДАЕМ.

К концу первого года в тюрьме я был вполне счастлив в своей маленькой комнате со столом и компьютером. Похоже, архитекторы оказались умнее, чем я думал, заставив нас всех жить в одинаковых маленьких каморках.

Две вещи делали мое пребывание там терпимым. Во-первых, у меня была связка ключей, и я мог возвращаться домой, когда захочу. Иногда, на самом деле довольно часто, я похлопывал по своей связке с ключами, просто чтобы убедиться, что они все еще на месте. Во-вторых, в кабинете висело несколько вертикальных жалюзи. Таким образом, я мог регулировать их и смотреть налево на обычных заключенных или направо – на заключенных с психическими заболеваниями. Но при этом я больше не хотел, чтобы меня видел тот человек напротив. Однако я не мог знать, что судьбоносная встреча должна была произойти достаточно скоро.

До того как я познакомился с системой, мой консультант Вики решала, какие случаи я буду рассматривать. Мы раньше работали вместе в больнице Святого Иуды, и она была для меня кем-то вроде наставницы.

– Вот, Бен, взгляни на этого парня.

Я открыл тюремное досье и просмотрел запись о регистрации заключенного. Он прибыл накануне вечером, и медсестра отправила его в медицинский центр, потому что беспокоилась о его психическом состоянии.

Информация о его здоровье, собранная при поступлении в тюрьму, оказалась довольно поверхностной. В досье фиксировалось все в том виде, в каком заключенный сам сообщил, поэтому данные часто бывали крайне неточными. Я думаю, что заключенные зачастую и не понимали, зачем они тут оказались. Затем в досье описывалась история болезни, факты употребления наркотиков и алкоголя, а также, поскольку анкета была разработана для всех тюрем, подробная информация о гинекологическом анамнезе и беременности.

Честно говоря, открывая папку, я надеялся, что это будет серийный убийца.

Пульс при поступлении – шестьдесят пять. В норме.

Если не серийный убийца, то, возможно, террорист. Здесь все-таки была тюрьма категории А.

Кровяное давление – 130/86, что, вероятно, ниже, чем у меня в тот момент. Я бы согласился просто на убийцу.

Оказалось, что у него не было месячных и он никогда не рожал.

Затем я перешел к самому важному. Обвинение. Превышение скорости.

Превышение скорости?!

– Вики, – пропищал я.

– Да, Бен, – сказала она.

– Он сидит за превышение скорости.

– Да, Бен.

– То есть меня ждет не совсем передовая судебная психиатрия, да?

– Нет, Бен, – сказала она, – ты подумай вот о чем: я, например, никогда раньше не видела, чтобы кого-то сажали в тюрьму за превышение скорости. Это что-то новенькое.

Я так и не разгадал, говорила ли Вики на полном серьезе или просто блестяще разбиралась в управлении персоналом. Но, как бы то ни было, я взял папку и начал испытывать гордость за то, что стану первым судебным психиатром, осмотревшим заключенного, задержанного за превышение скорости – конечно, в Великобритании.

А потом она дала мне еще одно дело.

– Кража со взломом, – прочитал я, полностью игнорируя сердечно-сосудистую и гинекологическую историю заключенного. Честно говоря, меня это не особо впечатлило.

Я взял два дела и заковылял прочь.

Сначала в медицинском центре я навестил человека, обвиняемого в превышении скорости. Там обслуживали разношерстную группу заключенных с проблемами как физического, так и психического здоровья.

В медцентре были кабинеты разных врачей, как и в любой современной клинике общей практики, даже стоматологический. Но имелось и несколько закрытых палат, шесть заключенных делили большую комнату, а затем несколько камер за углом, где можно было лечить более чувствительных и сложных пациентов.