Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

На самом деле сразу после инцидента с мистером Куто я испытал сильнейший стресс. Это состояние постепенно стихло, но у меня возникло что-то вроде «воспоминания», которое всплывало в голове в разных ситуациях – например, когда я был в Олд-Бейли и давал показания по другому делу. Мой разум, видимо, оказался особенно восприимчив, потому что речь снова шла о нападении с ножом: в деле был замешан мужчина, который ударил своего друга ножом в грудь. Тот выжил, но еле-еле выкарабкался. Все, что мне нужно было сделать, – это прийти и ответить на несколько вопросов о его диагнозе, рисках, сказать, что нужен ордер на госпитализацию и распоряжение об особых ограничениях. Это была рутина, формальность, необходимая в суде. Не было каких-то особых разногласий: команда защиты хотела, чтобы подсудимый попал в больницу, а обвинение настаивало, чтобы он убрался с улиц, – интересы обеих сторон совпадали. После долгого ожидания меня наконец вызвали для дачи показаний. Повинуясь импульсу, я решил взять с собой свой тридцатистраничный отчет.

Мне не следовало этого делать.

Если в суде захотят расспросить о чем-то, то отчет там уже есть, он будет лежать прямо перед вами. Кроме того, для присяжных он подозрительно похож на шпаргалку и особо никогда не помогает. Но у меня в то время не было должного опыта, я волновался, и отчет был моим якорем, моим спасением. Мне была необходима эта стопка бумаг так же сильно, как плюшевый мишка-коала в мои четыре года.

Оглядываясь назад, я думаю, что лучше было бы взять коалу. У меня с собой была кожаная сумка. Это была хорошая кожаная сумка, и отчет лежал в ней. Я погрузил в сумку руку, и внезапно мне показалось, что рука больше не принадлежит мне. Она вела себя как-то по-другому… Внезапно я подумал, что она ищет что-то намного более опасное, чем бумаги. Я намеренно вытянул руку, как бы желая убедиться собственными глазами, что мои пальцы держат всего лишь лист бумаги, выронил отчет. Я видел, как он порхает вниз по крутой лестнице, разбрасывая страницы.

Я спустился по лестнице и поднял одну страницу. Это была страница под номером 20: «Мистер Аллен напал на своего друга с хлебным ножом, полагая, что тот угрожает его жизни».

Следующей была страница 24. «После нападения самого мистера Аллена мучили кошмары, навязчивые мысли, и иногда он заново переживал случившееся».

Страница 29. «Мистер Аллен страдал параноидальной шизофренией и имел постоянные симптомы, соответствующие ПТСР».

Судья посмотрел вниз.

– Они вам не понадобятся, – сказал он осуждающе.

Я оставил все бумаги на попечение работников суда и направился к свидетельскому месту. Я покрылся холодной испариной и выглядел, похоже, ужасно – если бы я мог увидеть сам себя, то поседел бы от страха.

Когда пришло время давать присягу, я начал учащенно дышать, каждая часть утверждения выплевывалась мною на выдохе.

– Клянусь Богом всемогущим и всеведающим (быстрый вдох) что я буду говорить правду (быстрый вдох и вытирание бровей), только правду и ничего, кроме правды.

Наконец я был готов к допросу.

– Вас зовут доктор Бен Кейв? – спросили меня.

Что касается вопросов в Олд-Бейли, то, вероятно, это было одно из самых легких дел, но я тогда хотел сбежать оттуда и спрятаться хотя бы на полчаса в какой-нибудь уютной темной комнате. Я чувствовал, как мое периферийное зрение ухудшается.

– Доктор, – сказал судья, глядя на меня сверху вниз, как на картину прерафаэлитов, – с вами все в порядке?

– Да, милорд.

О боже, как я его назвал?! Сэр, ваша честь, милорд?

Я повернулся к адвокату и подтвердил:

– Да, я доктор Бен Кейв.

Ничего не произошло. Это был нож. Это был всего лишь дурацкий нож.

– Являетесь ли вы квалифицированным врачом и психиатром в соответствии со статьей двенадцать Закона о психическом здоровье? – спросил адвокат, внимательно глядя на меня.

– Да, – выдавил я.

– И вы обследовали обвиняемого, чтобы представить отчет суду?

– Да.

– Вы считаете, что он нуждается в стационарном лечении?

– Да.

– Нужно выдать распоряжение об особых ограничениях?

– Да.

Я мог выдавить из себя только слово «да». Мое имя и четыре раза «да». Судья снова посмотрел вниз.

– Не хотите ли стакан воды, доктор?

Меня трясло. Дыхание жутко участилось. Я был на взводе. Я осматривал суд в поисках какой-либо угрозы.

Да, надо купить холодильник Smeg…

– Да, – сдавленным голосом ответил я судье, и он перевел взгляд на судебного пристава, который кивнул и налил мне немного воды.

Никто больше, казалось, не хотел меня ни о чем спрашивать, так что меня отпустили.

– Что ж, – в конце концов сказал судья, пристально глядя на мистера Аллена, сидевшего на скамье подсудимых, – показания врача были ясными и убедительными, и я считаю, что вы нуждаетесь в лечении, а не в наказании. Вас отвезут обратно в больницу Лейквью, и я оформлю бессрочный ордер на госпитализацию с ограничениями на передвижение.