Опасен для общества. Судебный психиатр о заболеваниях, которые провоцируют преступное поведение

Бывают моменты, когда хочется, чтобы коллеги заткнулись, и это как раз была одна из таких ситуаций. Чарли уже сказал, что в его общении с природой в лесу нет ничего неприличного – он, на мой взгляд, уже ответил на этот вопрос. Тайо не хватало такта и деликатности. Бывает, конечно, что приходится задавать подобные вопросы, но этот случай явно был не из таких. Опросы – это длительный процесс, а не допрос по анкете, и информация, которую дает пациент, часто меняется.

Я УДИВЛЯЮСЬ, КАК ЧАСТО ЛЮДИ МОГУТ ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ ПРЯМО ПРОТИВОПОЛОЖНЫХ МНЕНИЙ И ЧУВСТВОВАТЬ СЕБЯ ПРИ ЭТОМ ВПОЛНЕ КОМФОРТНО.

Начинаю подозревать, что это в принципе нормальное состояние бытия, правда, не очень удобное – могут возникнуть спорные моменты, например при общении с адвокатами в суде.

– Ну что, доктор, ваш пациент понимает, что болен?

– Это зависит от того, как задать вопрос. Если я спрашиваю, реальны ли голоса, которые слышит пациент, то он отвечат, что да. Если пациент признаёт, что его опыт отличается от опыта большинства других, то он отвечает утвердительно. Если я спрашиваю, будет ли он принимать лекарства, иногда мне говорят, что будет, а иногда – нет. Думает ли он, что у него генетическое заболевание, вызывающее аномальную выработку дофамина, которая вызывает нарушения восприятия? Нет. Будет ли он принимать лекарства, несмотря на побочные эффекты, просто чтобы избежать длительного пребывания в больнице? Он…

– Доктор, достаточно будет сказать «да» или «нет». Есть ли у пациента понимание своей болезни?

Обычно на этом этапе я капитулирую, потому что присяжным трудно уследить за ходом моих мыслей, а адвокат хочет продолжить разговор о вопросах ответственности. Поэтому я поворачиваюсь к судье, принимаю немного обиженный вид, стараюсь говорить самым вдумчивым голосом, каким только могу, и говорю:

– Частично. По моему мнению, у него есть частичное понимание своей болезни.

Чарли не был плохим человеком, и Тайо его не беспокоил. Он прекрасно знал вопросы, которые обычно задавала ему полиция, и после многих лет лечения знал все, что спросят его психиатры. Он просто сидел и качал головой, ожидая, когда мы двинемся дальше.

Я продолжил:

– Можно мне взглянуть на ваши ноги?

Чарли снова попал к нам в отделение после того, как сбежал из предыдущей больницы. В то время он ходил босиком, и, видимо, поэтому тамошний персонал не ожидал, что он сбежит.

Теперь его ступни покраснели – отчасти от крови, отчасти от холода, отчасти от хождения босиком по дорогам, обочинам и лесам. Обе его ноги распухли и целиком покрылись порезами, волдырями и занозами. Раны воспалились, из них тек гной.

– Они немного пострадали, – сказал я, зная, что его нужно отвезти в травмпункт, чтобы вытащить из ног стекло и занозы.

Я взял мазок с одной из ран, которая выглядела инфицированной, и прописал ему несколько антибиотиков.

– Мне нужно отправить вас к врачу, чтобы он осмотрел ваши ноги. Пожалуйста, не сбегайте.

Чарли ухмыльнулся.

– Я и не собираюсь, док, – я видел забор по пути сюда. Я могу уйти, когда захочу. Но не уйду, – добавил он, – я слишком устал.

Чарли окликнул нас, когда мы уходили, и посмотрел на Тайо.

– Вы спросили, мастурбировал ли я.

Тайо кивнул.

– Мне и не нужно было. Я и так был в экстазе.

ЭКСТАЗ – ЭТО СОСТОЯНИЕ КРАЙНЕГО СЧАСТЬЯ. ОНО ВЫХОДИТ ЗА РАМКИ ОБЫЧНОЙ РАДОСТИ, НА КОТОРУЮ МЫ НАДЕЕМСЯ В ПОВСЕДНЕВНОЙ ЖИЗНИ, И ПОДРАЗУМЕВАЕТ ИЗМЕНЕННЫЙ УРОВЕНЬ СОЗНАНИЯ, ИНОГДА СОСТОЯНИЕ, ПОДОБНОЕ ТРАНСУ, В КОТОРОМ ЧЕЛОВЕК ОТДЕЛЕН ОТ САМОГО СЕБЯ.

Люди часто ассоциируют экстаз с эйфорией от религиозного переживания. Люди всегда, с тех пор как появились как биологический вид, хотели уметь вызывать у себя экстаз. Мы используем для этого медитативную практику, музыку, общение, пост, религию, танцы, культурные практики и психотропные препараты – все, чтобы испытать чудеса экстаза. Женщина, которую я когда-то лечил от шизофрении, просто случайно пережила опыт общения с Богом. Когда я попросил ее описать мне его, у нее не нашлось слов. Это превосходило любой другой опыт в жизни, и она не смогла описать свой краткий, но интенсивный момент эйфории. Я видел такое же выражение тоски на лице игромана, пытающегося всеми силами воссоздать чувство от «большого выигрыша», который избавил бы его наконец от зависимости, и на лице погрязшего в пороках героинщика, все еще отчаянно нуждающегося в утешении с помощью дозы опиатов.

Я не против признать это чувство, как агностик, неупотребляющий наркотики, который не умеет танцевать и с трудом пропускает прием пищи, я немного завидую другим и думаю, что, возможно, что-то упускаю.

Тайо спросил Чарли, что он имел в виду, говоря об экстазе, и мы застыли у двери, ожидая ответа.