Он, кстати, уже после первой ложки презрительно отодвинул айнтопф в сторону. В облике кота он жил в обеспеченной семье и привык лакомиться икрой и гусиной печёнкой.
За соседним столом Джефри и его стая уговаривали Фрэнки рассказать им о погоне во всех подробностях. Фрэнки это скоро надоело, и он вместе с Лу пересел за наш стол. Лу подсела ко мне, словно так и надо. Как же это прекрасно! Может, благодаря экспедиции я теперь тоже член её табуна? Хотя бы чуть-чуть? Настроение у меня значительно улучшилось. Ещё помогло, что Фрэнки умудрился выпросить у Шерри Плеск несколько кусочков лосося. Мы с благодарностью на них набросились.
– Итак, вперёд, на поиски предателя! – крикнул наш друг-выдра, и я вспомнил, о чём он говорил в машине. Действительно, кто-то докладывал Миллингу, когда и где я бывал в городе. Только владея этой информацией, тот мог устроить засаду. Я же не знал, сколько ещё у него шпионов в нашей школе помимо того оборотня-мухи, которого мы поймали и о котором с тех пор больше ничего не слышали.
– Не так уж много людей были в курсе, что мы идём в бассейн, – сказал я, поразмыслив. – Учителя дали нам задание наблюдать за Генри, но они не знали, где мы будем в этот конкретный день. А помните, мы встретили Лероя, когда уходили?
Мы с Фрэнки и Лу переглянулись.
– Мы должны призвать его к ответу, – сказала Холли. – По душе нам это или нет.
– Я думаю, Лерой такой же предатель, как кусты ежевики во дворе. Он же скорее промолчит, чем что-то скажет, – возразила Лу.
Но большинство думали иначе. И мы все вместе – Фрэнки, Брэндон, Лу, Холли и я – пошли в сгущающихся сумерках искать Лероя.
Он в облике скунса, в чёрно-белом меховом одеянии, гулял на лужайке недалеко от нашего домика на дереве и как раз обнюхивал какой-то куст. Увидев нашу компанию, Лерой поднял голову и радостно взглянул на нас блестящими чёрными глазами. Но тут же почуял неладное.
–
Холли прыгала без остановки, Лу переминалась с ноги на ногу, Фрэнки, присвистывая, провожал глазами какую-то птичку, Брэндон разгребал ногой снег и жевал очередное кукурузное зерно. Просто класс! Никто не решался заговорить с Лероем. Я выдохнул и начал:
– Лерой, ты знаком с Эндрю Миллингом?
–
– Ты с ним разговаривал? – продолжил я. – Посылал ему какие-нибудь сообщения?
–
– Это ты, вонючка, выдал, куда сегодня идёт Караг?! – выпалила Холли: казалось, ещё чуть-чуть – и её каштановые волосы встанут дыбом. – Только ты знал, что он сегодня будет в бассейне.
– Может, я тебя чем обидел, – осторожно предположил я. – Не бойся нам признаться, мы…
Глаза Лероя гневно заблестели.
–
– Но ты же… – начал Фрэнки.
Это была ошибка. Лерой развернулся и, подняв хвост, выстрелил в нас вонючей струёй! Мы с Фрэнки, обладая наилучшими рефлексами, успели отскочить. Холли бросилась в сторону и тоже спаслась. А вот Лу и Брэндон не успели. Лу лишь на шаг отступила назад.
– Фу, в меня попало! – задыхался Брэндон.
Мог бы и не говорить – и так все чуяли. Полное мусорное ведро и то пахнет приятнее. На Лу тоже брызнула пара капель: к счастью, только на зимнюю куртку.
– Проклятие! Куртка теперь на выброс! – огорчилась она.
Мы предпочли убраться восвояси – Лерой всё ещё стоял к нам задом.
– Вот это да! Надо же, как он развонялся, – оценила Холли.
– Очень смешно! – Брэндон чуть не плакал. – И как мне теперь отмыться?! В класс меня с таким запахом не пустят!
–
Мы растерянно посмотрели друг на друга. Нам что теперь, ещё и гризли допрашивать?!
Но вышло всё гораздо хуже.
Правда или ложь?
Было ясно, что в здание школы нам входить нельзя – воняли мы нехило. Бедняга Брэндон разделся до трусов и, едва прикасаясь к одежде кончиками пальцев, засунул её в мусорный бак позади школы, при этом зажав себе нос другой рукой. Он прекрасно знал, впрочем как и все мы, что запах секрета скунса толком не выветривается, даже если хорошенько вымыться.
– Я принесу тебе что-нибудь одеться, – сказала Холли и помчалась за чистыми вещами в нашу с Брэндоном комнату. Очень надеюсь, что сегодня мой друг бизон там спать не останется. К счастью, в интернате имелись свободные комнаты, ожидающие новых учеников.
Когда Лу выкидывала в мусорный контейнер зимнюю куртку, на глаза у неё навернулись слёзы: