Опасная профессия

«О “Теленке” я больше писать ничего не буду. Тут все же лучше всех и наиболее убедительно мог бы написать обо всем, что касается отношений Солженицына, Твардовского и “Нового мира” и всего этого комплекса, лишь один человек – В. Я. Лакшин. Он и лично задет сильно… Я думаю, что он уже начал что-то писать и у него получится хорошо, не может получиться плохо. Но перед ним стоит сложная психологическая и моральная проблема. Писать и печатать свой очерк или книгу через Агентство Печати Новости – это значит встать в один ряд с Решетовской и заранее поставить себя на Западе в невыгодное положение. Да и здесь это вызовет критику ряда людей, мнением которых В. Я. дорожит. Лучше всего для него действовать через меня и тебя, т. е. по независимым каналам, например через журнал “Двадцатый век”. Но это ставит его под удар партийных инстанций, что сейчас для него также неприемлемо, уже по личным обстоятельствам (два сына, Светлана не работает и, наверное, не сможет работать, у В. Я. обострился артроз тазобедренного сустава, нужна операция, сейчас он в больнице). В таких случаях я не вмешиваюсь и ничего не советую. Пусть решает сам…»

Когда Рой писал это письмо (3 декабря), он не знал, что Лакшин уже закончил свой очерк, который начал писать вскоре после прочтения «Теленка». Очерк несколько месяцев лежал у него в столе. Он никому его не показывал. В начале февраля 1976 года я получил на домашний адрес в Лондоне письмо из Италии, судя по штампу – из Венеции, в большом конверте и без обратного адреса. В письме был очерк В. Я. Лакшина, 45 страниц машинописного текста через один интервал и на обеих сторонах тонкой папиросной бумаги. Рукопись не была подписана автором, сохраняя самиздатный вид. На последней странице стояла дата – 9–30.8.1975. Август Лакшин обычно проводил на юге. В Венеции я знал лишь одного человека, который мог что-либо мне прислать, – Витторио Страда, профессор русской литературы университета Венеции и член Итальянской коммунистической партии. Я ему позвонил. Он подтвердил, что получил рукопись в конверте от Роя, но с ведома и согласия автора, во время недавней поездки в Москву. Мне предоставляется свобода действий. На русском языке я мог опубликовать очерк Лакшина нескоро, следующий выпуск альманаха планировался лишь на начало 1977 года. На итальянском, французском или английском языках публиковать этот яркий полемический очерк можно было бы лишь после издания переводов «Теленка» – когда предмет полемики станет доступен читателям. О возможном итальянском издании «Теленка» Страда пока ничего не знал. Английское издание также еще не появилось. Однако я знал, что книга переводится.

Я прочитал очерк Лакшина с большим вниманием. Написано ярко, интересно, убедительно, эмоционально: