Опасная профессия

В США вопрос о продлении гранта решается в особых комиссиях, которые прежде всего оценивают научную «продуктивность» ученого, чаще всего по частоте цитирования его публикаций в работах других ученых. Американский Институт научной информации публикует два раза в месяц толстые тома «Индекса цитирования» по разным наукам (The Science Citation Index). Характеризуя ту или иную публикацию как важную, про нее могут сказать: «В прошлом году ее процитировали двести раз». Если какое-то имя в «Индекс цитирования» вообще не попадает, а это нередкая судьба авторов публикаций на русском, украинском и многих других языках, то шансов на получение грантов у таких ученых очень мало.

Мэдисонский музей сталинского искусства

Посещение коллекции картин и других произведений советского искусства 1933–1953 годов, собранных Генри Шапиро, стало одним из наиболее запомнившихся мне событий этой поездки. Я провел в квартире Шапиро более четырех часов. В нескольких больших комнатах на всех стенах, почти вплотную друг к другу, висели картины или эскизы с хорошо знакомыми сюжетами: «Ленин провозглашает Советскую власть», «Утро нашей родины», «Ходоки у Ленина», «Сталин и Горький», «Сталин и Ворошилов в Кремле», «Демонстрация в Батуми», «Переход Красной Армии через Сиваш» и десятки других. Не обязательно с ликом вождя, но непременно о счастливой советской жизни, индустриализации, стройках, колхозах или о подвигах на фронте. Я их видел сотни раз. Они висели в клубах, домах культуры, школах и вузах. Репродукции этих картин распространялись десятками тысяч в виде плакатов и почтовых открыток. В главном административном корпусе Тимирязевской академии в дополнение к мраморным скульптурам Ленина и Сталина в вестибюле была и картина с колхозным сюжетом в кабинете ректора.

Как объяснил Шапиро, даже массовые, «клубные», варианты тиражировали с оригиналов профессиональные художники. Плохие копии просто не пропускала цензура. У каждой массовой картины имелся оригинал, как правило, удостоенный Сталинской премии и подписанный достаточно известным художником. Некоторые молодые художники становились известными благодаря удачному портрету Сталина. Крупное полотно создавалось долго, иногда год-два, и, как правило, выдвигалось Союзом советских художников на Сталинскую премию. Сталин лично посещал каждый год выставку картин-соискателей в Кремле и решал их судьбу. Из своих портретов он очень ценил полотно Ираклия Тоидзе, умело соединившего грузинское с русским в лице вождя. Картины, получившие первую премию, две-три каждый год, закупались в Третьяковскую галерею. Получившие вторую премию, их было четыре-пять, продавались в другие галереи и музеи. Больше всего присуждалось третьих, поощрительных премий по 25 тысяч рублей. Эти картины тоже быстро раскупали. Но один и тот же художник мог свою успешную картину и сам воспроизводить в уменьшенном варианте много раз, спрос на «высочайше одобренное» был очень велик. Ценилось и качество. Встречались великолепные, легко запоминавшиеся полотна. (Я, например, хорошо помню полотно А. Лактионова «Письмо с фронта».) Только подписанные авторами копии с собственных оригиналов висели в кабинетах наркомов и министров, в Кремле и в зданиях ЦК ВКП(б). В республиканских ЦК и Совминах вывешивались оригиналы местных художников, в зданиях обкомов и облисполкомов показывали образцы областного творчества. «Разрешенными вождями» кроме Ленина и Сталина были Киров, Орджоникидзе, Куйбышев, Калинин, Ворошилов, Молотов, Каганович, Микоян, Дзержинский и Буденный. В компанию к вождю попадали Горький, Чкалов, дочь Светлана и дети. Маршалов рядом с генералиссимусом я никогда на картинах не видел.

На столах у Шапиро были выставлены бюсты, статуэтки, вазы, палех, резьба по дереву, фарфор, гравюры и другие произведения искусства этого периода. Шапиро собирал лучшие. Каким образом приобретались экспонаты, я не спрашивал. Я и раньше видел в Лондоне и Париже несколько частных коллекций, собранных в СССР. Бывший посол одной из стран Южной Америки, поселившийся в Лондоне после возвращения из Москвы, показывал мне собранную им коллекцию православных икон. Известной в Лондоне была коллекция фотогравюр Ленина, Сталина, Троцкого и других большевиков, собранная Дэвидом Кингом, самым знаменитым на Западе собирателем советских фотографий. К нему обращались многие издатели и авторы книг по истории. Бывший многолетний московский корреспондент Sunday Times Эдмунд Стивенс (Edmund Stevens) вывез из Москвы в Лондон коллекцию самоваров, в которой имелся и золотой самовар, один из двенадцати, заказанных Александром I в Туле в честь разгрома наполеоновской армии. Один из этих золотых самоваров был подарен российским императором в 1816 году знаменитому английскому химику Хамфри Дэви (Humphrey Davy) в награду за изобретение безопасной шахтерской масляной лампы. Он хранится в Королевском институте.