Опасная профессия: писатель

В оправдание Софьи Андреевны: молодая ведь еще, всего 25 лет, и желания понятны: «Мне хочется, чтобы меня очень любили…» А кому не хочется?..

С возвращением Есенина в Москву все наконец-то определилось: и в июле состоялась свадьба Софьи Толстой и Сергея Есенина, официальная регистрация брака состоялась позднее: 18 сентября 1925 года в Хамовническом загсе. Любопытен список гостей, приглашенных на свадьбу: Воронский, Казанский, Богомильский, Аксельрод, Вс. Иванов, Шкловский, Савкин, Берлин, Грузинов, Марк, А. Абрамовна, Като, Либединский, Ключарев, Яблонский. Потом были добавлены Орешин и Клычков, да еще «Бабель без очков».

Из воспоминаний Семена Борисова:

«Сергей зашел в редакцию и позвал меня и Касаткина к себе вечером «на свадьбу с Соней». Я спросил, что и кто у него будет.

– Приходи, гармонистов позову, проводы устраиваю, ну и свадьба, и мальчишник – все мои друзья будут… Завтра уезжаю в Баку. Понимаешь? – этим словом он часто заканчивал свою фразу, вкладывая в это слово интимное, что не нуждалось в объяснениях.

Уходя, он добавил:

– Дядю Ваню обязательно тащи… Пить не будем – поговорим…»

Далее Борисов вспоминает, как они с приятелем отправились к Есенину, а по дороге говорили о нем: «Хотелось верить и не верилось, что с женитьбой Сергей вступает в новую полосу жизни, уйдет из чадного омута Москвы кабацкой, меньше станет пить – помимо того, что вино мешало ему работать, оно являлось источником безденежья (Сергей, несмотря на большие для поэта заработки, часто ходил без гроша) и самое худшее – скандалов…»

В квартире на Остоженке, в столовой Толстой, похожей на музей, все стены были украшены портретами Льва Николаевича. Есенин был слегка возбужден, но веселым, как вспоминает Борисов, Есенин в тот вечер не был.

Конечно, надежды друзей, желавших счастья Есенину, не оправдались. Есенин то ночевал у Софьи Толстой, то бегал к Галине Бениславской. И продолжал пить. Поэт Василий Наседкин, который вместе с Есениным учился в народном университете Шанявского в Москве, отмечал, что в те месяцы «пьяный, Есенин стал невозможно тяжел. От одного стакана вина он уже хмелел и начинал «расходиться». Бывали жуткие картины. Тогда жена его Софья Андреевна и сестра Екатерина не спали по целым ночам…»

Владимир Белоусов в книге «С. Есенин. Литературная хроника» пишет, что в октябре 1925 года Есенин «пил, скандалил». Руки у него тряслись, капризничал. В отношении с женой мешались грубость и ласка. По другим источникам, бил, и даже ногами. Но были и минуты просветления, когда Есенин что-то диктовал Толстой и обсуждал с нею план издания литературного журнала. Но это редкие минуты. А так… Наседкин бывало спросит:

– Как Сергей?

– Пьет… – отвечает Софья Андреевна.

Потом была клиника, лечение, развод с Софьей Толстой и отъезд в Ленинград. Накануне, 23 декабря 1925 года, в Госиздате состоялся примечательный разговор Сергея Есенина с писателем Александром Тарасовым-Родионовым, который и записал этот разговор:

«– Ты прости меня, Сережа, я имел в виду твои отношения к некоторым женщинам. В частности, к твоей последней жене, Софье Андреевне, с которой ты, как говоришь, теперь разошелся, а во-вторых, если хочешь, к Дункан. Конечно, сердцу не прикажешь, но я помню, как ты пришел и сообщил мне о своей женитьбе, то ты сказал тогда этак искренне и восторженно: «Знаешь, я женюсь! Женюсь на Софье Андреевне Сухотиной, внучке Толстого!» Не скажи ты последнего, я ничего плохого и не подумал бы. А тут я подумал: Есенин продает себя, и за что продает?! А второе – это Дункан.

– Нет, друг, это неверно! – схватился Есенин с болезненной и горячей порывистостью. – Нет, Дункан я любил… И сейчас еще искренне люблю ее. Вот этот шарф, – и он любовно растянул свой красивый шелковый шарфик, – ведь это ее подарок. А как она меня любила! И любит! Ведь стоит мне только поманить ее, и она прилетит ко мне сюда, где бы она ни была, и сделает для меня все, что бы я ни захотел. А Софью Андреевну… Нет, ее я не любил. И сейчас с ней окончательно разошелся. Она жалкая и убогая женщина. Она набитая дура. Она хотела выдвинуться через меня. Подумаешь, внучка! Да и Толстого, ты знаешь, я никогда не любил и не люблю. А происхождение кружило ей тупую голову. Как же остаться вне литературы?! И она охотилась за литераторами. Как-то затащил меня к себе Пильняк, она с ним тогда жила. Тут же я с ней и сошелся. А потом… женился. Опутали они меня. Но она несчастная женщина, глупая и жадная. Ведь у нее ничего не было. Каждую тряпку пришлось ей заводить. Я думал было… но я ошибся и теперь разошелся с ней окончательно. Но я себя не продавал… А Дункан я любил. Только двух женщин любил в жизни. Это Зинаиду Райх и Дункан. А остальные… Ну что ж, нужно было удовлетворять потребность, и удовлетворял…»

Вот такой поклеп возвел Есенин на Софью Толстую: глупая и жадная. Иван Гронский, человек весьма опытный и рассудительный, рисует другой портрет Толстой: «Честная, скромная, очень милая, но совершенно бесцветная женщина». Конечно, Айседора Дункан и Софья Толстая – дистанция огромного размера!