Опасная тишина

Сил у него хватило лишь на то, чтобы развернуться вокруг и увидеть, кто его так ловко подсек, взглянуть в глаза этому человеку, чтобы поквитаться с ним на том свете… Но он противника не увидел – веселый легкий человек, всем друг и брат Витя Петров, ткнулся головой, лбом в крашеный пол тамбурка и затих – он был мертв.

– А-а-а! – закричал Чимбер яростно, вскинул револьвер, стремясь расстрелять небо, но стиснул зубы, а стрелять не стал – патроны понадобятся в другом месте, в другом деле.

Надо было спешно уходить. Но куда? Чимбер знал, в каком направлении находится граница, но не знал, где дорога к ней, где есть проходы, которые безопасны… Это хорошо знал Кривоногов.

– А-а-а! – вновь яростно прокричал Чимбер, потом, словно бы поняв, что криком он себе не поможет, смолк. Со скрипом сдавил челюсти.

– Вам бы, голубчик, неплохо кокаинчику нюхнуть, – неожиданно проговорила на рабоче-крестьянском языке Женя, – вы бы тогда не бесились так – полегчало бы…

Чимбер не ответил. Было такое впечатление, что он вообще не услышал ее, хотя сморщился так, что лицо у него сделалось старым, будто у древнего горца. Раз сморщился – значит, услышал, значит, проняло.

– Пошли, – взглянув на Кривоногова, конвульсивно дергающего одной ногой, Чимбер потянул за собою Женю. – Пошли!

– Куда?

– Не задавай глупых вопросов! – просипел Чимбер и заскрипел сапогами, давя снег.

Двор заставы был пуст, ворота открыты настежь. Окажись тут курбаши Усман – самый раз было бы пройтись по здешним нарам, вычесать оттуда блох вместе с их красными хозяевами. Но жив ли курбаши? Чимбер сморщился вновь, превращаясь в дряхлого старика, и сгорбился, словно старик, покрутил головой, освобождаясь от тяжести, натекшей в виски, вновь дернул Женю за руку, протащил за собою несколько метров по снегу и очутился за воротами.

Он протащил ее еще метров триста по едва видимой тропке, в темноте, и все оглядывался назад – не скрылась ли застава из виду, а когда застава скрылась, – тяжело дыша, сипя, остановился. Повозил темными спекшимися губами.

– Вы, сударыня, на границу с мужем ходили? – перейдя на вежливый тон, просипел он. – Было такое в вашей совместной жизни, а?

– Ходила, конечно. Мне Коля показывал… И на охоте с ним была.

– Вот и хорошо. Вы меня проводите до границы, а там я вас отпущу. Ничего не сделаю, даю слово офицера! – для убедительности Чимбер хряснул друг о дружку обледенелыми бурками: понимал, что обещанию его эта красивая женщина может и не поверить. – Даю слово офицера! – повторил он, повысив осипший голос. – А теперь – вперед! Надо спешить…

Он не напрасно спешил, поручик Чимбер, нюх у него был звериный – сюда шел начальник заставы со своими бойцами. Что плохо было – несколько трупов, которые бойцы тащили на веревках, здорово мешали движению. Если бы не трупы, Емельянов был бы уже на месте и, вполне возможно, захватил бы Чимбера. Чимбер кожей своей, затылком, ноздрями ощущал: опасность находится совсем недалеко, рядом, до нее рукой дотянуться можно… Надо уходить отсюда скорее.

– Вы меня слышите, сударыня? – в сиплый голос Чимбера натекли угрожающие нотки, он вновь ухватил Женю за руку. – Вперед!

Впереди была темнота. Нехорошая, таинственная, шевелящаяся, будто в ней перемещались с места на место незнакомые животные, месили снег. Где-то там, в клубящейся мгле этой, была граница, Женя это знала, но не ведала точно, где есть проходы, а где, напротив, можно было застрять. Неплохо было бы обмануть бывшего поручика, задержать его, а там, глядишь, и Коля подоспеет, выручит.

Она вновь споткнулась и остановилась. Вскрикнула жалобно:

– Ох, нога! – застонав, Женя нагнулась. – Опять ногу подвернула!

– А ну, вперед! – Чимбер едва сдержал себя, чтобы не сорваться на крик. Но кричать было опасно: граница ведь находится совсем недалеко. Вдруг здесь наряд какой-нибудь бродит, вдруг засада или что-нибудь еще – все может быть. От этих красных сволочей всякое можно ожидать, на пакости они горазды. – Предупреждаю: если еще раз скажешь, что подвернула ногу, – застрелю!

Женя, хромая, двинулась по едва приметной тропке дальше. В голове возник тревожный звон: что делать, что делать, что делать? Страха по-прежнему не было. Надо было что-то придумать… Коля, где ты? Она была готова заплакать от досады, обиды, боли, внезапно возникшей внутри, от неверия в происходящее, от оторопи и неизвестности – неведомо, что с нею будет завтра. Да какой там завтра? Женя не знала, что будет с нею через двадцать минут, через полчаса, через час.

В горле возникли и тут же исчезли слезы.

Что делать, что делать, что делать?..

До заставы шли долго, очень долго. Уже на подходе Емельянов отдал пулемет Рабиеву – все равно патронов нет, «люсинда» бесполезна, тяжесть только, давит на плечи нещадно, сковывает движения, а ему надо быстрее на заставу – как можно быстрее: он неожиданно почувствовал, что там чего-то случилось. А с другой стороны, что могло случиться?

Курбаши Усман не прорвался – ни один человек не прошел, живые повернули назад, мертвые легли… Тогда что же может случиться? К кишлаку и заставе других подходов нет. Не-ту.