Опасность тьмы

– Напугал, – сказала она. – Но тем не менее.

Сержант покачал головой.

– Если бы он вот так захватил мою жену, я бы его прирезал.

– Но ему нужна помощь. Нужен человек, с которым он сможет поговорить. А не тюремная камера и обвинение в нападении.

– Вот что я вам скажу – только без обид: есть такие моменты, когда можно оказаться слишком всепрощающим, слишком христианином. И, я думаю, сейчас как раз такая ситуация.

Джейн откинулась назад. У нее больше не было сил. Она чувствовала внутри абсолютную пустоту, как будто в ее венах не осталось ни капли крови и в ее теле больше не было костей, чтобы удерживать все вместе. Она не стала продолжать спор. У нее не было на это энергии.

* * *

Когда машина остановилась во дворе собора, из дверей своего дома им навстречу вышла жена регента, Рона Доу.

– Джейн, милая девочка! Какое облегчение тебя увидеть! Как же такой ужас мог произойти?! Теперь, ты, конечно же, должна остаться с нами.

Последним усилием воли Джейн удалось удержаться от того, чтобы сесть прямо на землю и расплакаться.

Девятнадцать

Окна загородного дома были открыты, и из них с завидной периодичностью доносился смех детей Дирбонов – как будто кто-то выдувал яркие мыльные пузыри из глиняной трубочки. Весь день они либо плескались в надувном бассейне, либо резвились под струями садового шланга, так что сейчас должны были принимать ванну.

Кэт и Саймон сидели в шезлонгах, а между ними стоял пластиковый столик с бутылкой шампанского. Крис бегал туда-сюда по кухне и готовил ужин.

У Саймона и Кэт был день рождения.

– И у Иво, – сразу же напомнила Кэт утром.

– С днем рождения, Иво!

Но они не рассчитывали получить весточку от третьего тройняшки, который игнорировал дни рождения так же, как и все остальные привычные явления нормальной жизни.

Даже ранним вечером солнце было еще жарким.

– Ты намазался кремом от загара?

К светлым волосам Саймона прилагалась также и белая кожа, которая в любой момент готова была сгореть.

Он только махнул рукой.

– Ну тогда не прибегай ко мне посреди ночи, когда почувствуешь, что твое лицо в огне.

– Ладно, я разбужу Криса.

Вот это хорошо, думал он. Он в своем самом любимом месте на всем свете, скоро будет ужин, и ему не надо думать о том, сколько бокалов вина он выпьет, потому что здесь он и останется ночевать.

На лугу напротив них бледно-серый пони пристроился у изгороди из боярышника в поисках тени. В одном из углов загона располагался огороженный забором большой деревянный курятник; красно-коричневые куры расхаживали вокруг него и что-то клевали в зеленой траве.

Сейчас Кэт смотрела именно на них.

– Господи боже мой!

– Да тебе понравится. Представляешь, всегда отборные свежие яйца!

– Представляю – вечные горы помета, а еще периодические кровавые бани, если я вдруг забуду закрыть калитку и нападет лиса.

Куры были ее подарком на день рождения от Ханны, Сэма и Феликса. Они честно держали эту потрясающую тайну в секрете, вплоть до шести часов утра этого дня, когда они отвели ее, с завязанными глазами, к краю загона.

– Куроводство предполагает постоянство. В Австралию их с собой не заберешь.

– Нет, и вот за это действительно можно поблагодарить Бога.

– Ты бы не смогла отсюда уехать. Ну как ты себе это представляешь? – Саймон потянулся за бутылкой и наполнил до краев их бокалы. – Выпьем за окончание непростой недели.

– Боже, у меня до сих пор это в голове не укладывается. Это мужское преступление. Она мужчина.

– Как будто бы да, знаешь. Выглядит как пацан. Мы всю дорогу думали, что в машине парень.

– Какая она? Какая? Я все не перестаю думать о Дэвиде Ангусе.

– О, я тоже. Там, рядом с ней, на той скале, я должен был спасать ее жизнь, а думал о Дэвиде Ангусе. И Скотте Мэрримане. И Эми Садден. И бог знает о ком еще. Я смотрел на ее волосы, ее руки, ее ноги и думал только о них. Об этих детях.

– Тебе должны объявить благодарность.

– Это точно!

– Ты туда поедешь предъявлять ей обвинения?

– Пока только допросить. Нет достаточных улик, чтобы предъявлять обвинения. В Северном Йоркшире открыли и закрыли дело девочки, но со всем остальным нам еще предстоит долгая работа. Но мы все равно ее прижмем, и когда это произойдет, я хочу при этом присутствовать. Я хочу сровнять ее с землей.

Кэт искоса взглянула на него. Она редко слышала, чтобы он говорил с такой злобой. В нем появилось что-то новое, какая-то ожесточенность, которую он либо приобрел совсем недавно, либо успешно скрывал до нынешнего момента. Она всегда думала, что знает его так же хорошо, как себя – и уж точно лучше, чем знает Криса, которому до сих пор удавалось удивить и даже иногда обескуражить ее.

Саймон заметил ее взгляд.

– Тебя это тоже задело за живое, – сказал он. – Не притворяйся.