Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Мы можем еще более наглядно продемонстрировать эту взаимосвязь, если рассмотрим соответствующий вклад туберкулеза и «прочих» и неуточненных причин смерти в старших возрастных группах. Для удобства я обозначу эти две категории, взятые вместе, просто как «прочие» причины. Это показано в табл. 4.10. Туберкулез исторически был главным убийцей мужчин-горожан в возрасте 20-49 лет и горожанок 20-39 лет. Он оставался второй основной причиной смерти мужчин 50-59 лет и женщин 40-49 лет, уступая только сердечно-сосудистым заболеваниям[418]. Туберкулез очень чувствителен к плохому питанию: во время блокады Ленинграда наблюдался всплеск заболеваемости крайне заразным скоротечным туберкулезом, быстро приводившим к смерти[419]. Таким образом, следовало бы ожидать существенного роста смертности от туберкулеза в 1947 по сравнению с 1946 годом, и действительно именно это мы и видим: в возрастных группах, наиболее подверженных туберкулезу, смертность от заболевания выросла на 13-30 %. Впрочем, он не являлось преобладающей причиной избыточной смертности: эта роль была отведена двум категориям «прочих» причин, нашего заменителя дистрофии. Таблица 4.10 показывает рост смертности от туберкулеза и «прочих» причин в 1946-1947 годах, и вклад, который внесла каждая из них в рост смертности в каждой возрастной группе в 1947 году. Хотя смертность от туберкулеза выросла, большей частью рост был ниже роста смертности от «прочих» причин. В почти каждой половозрастной группе процентный рост смертности от туберкулеза был таким же, как рост общей смертности или ниже его. В двух категориях, использовавшихся для сокрытия смертей от дистрофии, картина противоположная. Наблюдался резкий рост значимости этих причин смерти среди взрослых всех возрастов. За исключением возрастной группы 20-24 лет, на рост в категории «прочие» причины приходилась бо́льшая доля новых смертей, чем на рост в категории «туберкулез». Среди взрослых 25-59 лет на него приходилось не менее трети роста смертности в 1947 году, а если взять контингент 30-39 лет – 46 %. Другими словами, от алиментарной дистрофии скончалось значительно больше жертв избыточной смертности в этих возрастных группах, чем от туберкулеза[420].

Диаграмма 4.3а. Влияние заболеваемости туберкулезом и «прочих» причин смерти на показатели смертности, по возрастным группам, 1946-1947 годы

Таблица 4.10

Доля туберкулеза и «прочих» причин смерти в смертности взрослых лиц, по возрастным группам, 1946-1947 годы

Примечание: «прочие» включают в себя «прочие причины смерти» и смерти, неточно обозначенные и не вошедшие в классификацию болезни и причин смерти.

Источники: см. табл. 4.9.

Мы можем еще более наглядно представить эту взаимосвязь в графическом виде. На диаграммах 4.3а и 4.3b вся избыточная смертность 1947 года делится на три категории: смерти от туберкулеза, смерти от «прочих» причин; остаток, в который входят все смерти, не обусловленные туберкулезом или «прочими» причинами. На диаграммах показан тот вклад, который каждая категория вносит в общий итог.

Диаграмма 4.3b. Доля туберкулеза и «прочих» причин смерти в росте смертности, по возрастным группам, 1946-1947 годы

Можно сделать одно заключительное наблюдение. Посмотрев на табл. 4.9, увидим еще один неожиданный результат. За исключением дизентерии, голод не вызывал резкого подъема смертности от инфекционных заболеваний. Это особенно заметно, когда речь идет о тифе, заболеваемость которым во время голода достигла масштабов эпидемии. В РСФСР, которую ни в коем случае нельзя отнести к наиболее пострадавшим республикам, в 1947 году было зарегистрировано около 97 тыс. случаев тифа и возвратной лихорадки, но летальность была очень низкой, менее 2 %[421]. В процентном выражении в таких городах, как Москва и Свердловск, наблюдался астрономический рост и заболеваемости и летальных исходов по сравнению с 1946 годом. Как показано в табл. 3.2 (с. 193), в Москве число заболевших увеличилось в 3,5 раза – с 1153 до 3910; умерших в 11 раз – с 21 до 234; процент смертности в результате болезни более чем утроился, с 2 до 6 %. В Свердловске число заболевших увеличилось в 6 раз по сравнению с 1946 годом (со 198 до 1202); умерших – с 0 до 38; летальность выросла с 0 до 3 %[422]. Впрочем, в абсолютном выражении летальность оставалась низкой, даже при столь значительном процентном росте.

Хотя, как мы видели в главе 3, эпидемия тифа оказалась тяжелым испытанием для органов здравоохранения, с помощью ряда мероприятий, в первую очередь дезинсекции и вакцинации, им удалось добиться того, чтобы летальность оставалось на очень низком уровне, во всяком случае, ниже того уровня, который мог бы оказать сколько-нибудь существенное влияние на общий рост смертности в 1947 году.