Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Совсем другая история с молоком. Доступность молока имеет особое значение для любой дискуссии о продовольственном кризисе в силу того, как она влияла на детскую смертность. Именно так смотрели на проблему советские органы здравоохранения, пытавшиеся объяснить внезапный скачок детской смертности в 1947 году[437]. Общераспространенной практикой в России, и в городе и в деревне, было раннее отнятие ребенка от груди и переход на вскармливание с трех месяцев коровьим молоком. У нас есть все основания предполагать, что дело было не просто в культуре и традициях материнства. Если матери трудились полный рабочий день на заводе или в поле и к тому же сами недоедали, ранний переход на искусственное вскармливание мог быть практической необходимостью. Впрочем, он был чреват для младенца рядом рискованных последствий. Одно из них заключалось в том, что ставило питание ребенка в зависимость от наличия коровьего молока. В городах, как это достаточно наглядно показано в табл. 4.15, потребление молока уже было очень низким, а в 1947 году положение с ним еще более ухудшилось. В государственных магазинах молока почти никогда не было в продаже. Как будет показано в главе 5, мамы прикреплялись к городским «молочным кухням», через которые раздавались готовые смеси, но в таких городах, как Иваново, они лишь на четверть удовлетворяли общий спрос, а на покупку молока на колхозных рынках средств у семей не было[438]. Те городские семьи, у которых согласно табл. 4.15 был реальный доступ к молоку, особенно в городах областного подчинения (но не в мегаполисах) Урала и Сибири, имели собственных коров, как в Кемеровской области, и/или могли дополнять то, что получали сами, покупками на колхозных рынках, как в Молотовской области. Ни в одном регионе городские семьи не покупали в значительных объемах молоко в государственных магазинах. В Кемеровской области 95 % молока, потребленного семьями рабочих в первой половине 1947 года, было собственного производства; во второй половине 1947 года соответствующий показатель равнялся 88 %. В 1946-1948 годах только 2-3 % молока было из государственных магазинов, и эта цифра выросла лишь до 10 % к 1950 году. Все остальное приобреталось на колхозном рынке. В Молотовской области 75-80 % молока давали свои коровы; остальное покупалось опять-таки на колхозном рынке. На протяжении всего 1948 года через систему госснабжения молоко не покупали вообще, и даже в 1950 году государственные магазины лишь на 2-5 % обеспечивали потребление молока молотовскими семьями[439].

Таблица 4.15

Потребление молока по регионам, 1946-1950 годы

(Среднедушевое потребление членами рабочих и крестьянских семей в граммах (мл) в день, по полугодиям)

Источники: см. приложение С.

Еще одной опасностью раннего перехода на искусственное вскармливание были инфекции. Это была распространенная проблема, особенно летом, когда и в городе, и в деревне фиксировался всплеск детской смертности от желудочно-кишечных инфекций. Впрочем, в 1947 году, когда матери стали чаще пользоваться услугами городских молочных кухонь, а сами кухни начали выдавать вместо цельного молока порошковые смеси низкого качества, проблемы с санитарными условиями в городах и с доступом к чистой питьевой воде еще более повысили риск распространения инфекций. Такие проблемы усугублялись плачевным санитарным состоянием самих кухонь[440]. Это во многом объясняет тенденции детской смертности в 1947 году, когда фиксировалось снижение смертности среди грудничков, которых кормление грудью предохраняло от инфекций, и повышение смертности от инфекций – преимущественно желудочно-кишечных инфекций – среди детей, уже оторванных от груди, хотя смертность с возрастом обычно, напротив, снижалась[441].

Если мы снова взглянем на табл. 4.15, то увидим, что молоко, причем в значительно большей степени, чем картофель, было продуктом, в потреблении которого крестьянство имело явное преимущество над городскими семьями. В первой половине 1947 года среднее потребление крестьянами молока и молочных продуктов (по сути, одного молока из-за незначительности доли сыров и творога) в пять, шесть, а то и в десять раз превышало потребление рабочими того же региона. На Урале разница была меньше, но все равно существенной. В Свердловской области в начале 1947 года крестьяне потребляли молока в шесть раз больше, чем рабочие города Свердловска, и вдвое больше рабочих Свердловской области. В Молотовской области и Башкирии диспропорция была еще более заметной.

Во всех регионах, по которым у нас есть данные по крестьянам, молочные продукты давали крестьянским семьям от одной шестой до одной четверти суточного белка. В этом смысле мы можем сказать, что так же, как крестьяне заменяли хлеб рабочих семей картофелем, они заменяли мясо и рыбу на молоко в качестве главного источника белка животного происхождения.