Опасности городской жизни в СССР в период позднего сталинизма. Здоровье, гигиена и условия жизни 1943-1953

Все это породило явление, которое Хиллель Тиктин назвал «напрасные траты» (waste[565]), а я в этой книге именовал процессом самоотрицающего, или самопоглощающего, роста. Под этим я подразумеваю процесс, при котором потребление средств производства и рабочая сила не способны преобразовать себя в производство соизмеримого количества полезных ценностей. На бумаге планы могли выполняться или перевыполняться, но это не означало, что экономика получала все те полезные предметы, которые требовались ей для сохранения или расширения производства. У этого явления существуют два главных аспекта. Во-первых, из-за общего низкого качества советская промышленность, строительство, транспорт требовали значительно большего, чем на Западе, количества сырья (металла, угля, электроэнергии) для производства того же количества конечной продукции. В свою очередь, у этого явления имелись три причины: 1) низкое качество исходного сырья, которое на производстве приходилось компенсировать большим количеством – будь то уголь для металлургических печей или металл для строительства машин; 2) низкое качество оборудования и инструментов, из-за чего их требовалось больше для производства того же объема продукции. Раковский еще в 1930 году цитировал выдержки из статьи из газеты «За индустриализацию» о том, что сверла, выпущенные во время первой пятилетки, могли работать только на вдвое меньших оборотах по сравнению со сверлами, выпущенными ранее. Таким образом, для достижения того же результата стране требовалось удвоить свои запасы токарных станков. А их, в свою очередь, еще надо было произвести и постоянно поддерживать в рабочем состоянии. Короче говоря, низкое качество сверл вынуждало расширять производство станков для обеспечения экономики тем же количеством продукции[566]; 3) рабочий процесс приводил к напрасным тратам из-за общего небрежного отношения. Несоблюдение технологии вело к сверхпотреблению сырья и полуфабрикатов или к порче всей партии товара. Неаккуратное хранение подразумевало, что значительное количество сырья и металла портилось и не могло быть использовано в производстве. Затраты на их добычу оказывались выброшенными на ветер; чтобы восполнить недостачу сырья для производства необходимой продукции, страна была вынуждена добывать его заново.

Второй аспект «напрасных трат», или самоотрицающего роста, -высокая доля изначально бракованной продукции, от которой приходилось отказываться и отправлять на переделку, либо продукции столь низкого качества, что требовались значительные траты рабочего времени для ее исправления или приспособления к использованию. Чтобы понять, как это происходило, достаточно изучить советское машиностроение: операторам станков обычно приходилось тратить время на переформовку отливки и запчастей, потому что они поступали в цех уже неправильной формы или размера. Огромное количество металла в виде обрезков валялось на полу, и далеко не весь он отправлялся на переплавку[567]. Заводы оборудовали огромные цеха только для того, чтобы переделывать дефектные детали или изготавливать запасные части, потому что производители станков их не поставляли (а новые детали зачастую все равно не работали, потому что у рабочих, стоящих у станка, не было схем). Это также объясняет, почему в советской промышленности существовал такой огромный ремонтный сектор. Станки изготавливались плохо и/или поставлялись на заводы без необходимых деталей. С большой вероятностью они ломались уже на этой стадии. Небрежное обращение рабочих-станочников со станками на фабриках становилось причиной последующих поломок. Наконец, сам ремонт также проводился халтурно отчасти из-за того, что у ремонтных рабочих не было под рукой подходящих деталей, отчасти из-за того, что они спустя рукава относились к своей работе. Именно поэтому к середине 1960-х годов в советской промышленности ремонтом станков занималось почти столько же человек, сколько непосредственно их производством[568].