Опасные связи

В мимолетном взгляде Турвель, который она бросает на Вальмона, читается свойственная ей прямота.

Турвель. Ну, хорошо. Я хочу, чтобы вы покинули этот дом.

На мгновение у Вальмона вытягивается лицо, как у классного шахматиста, зевнувшего ферзя.

Вальмон. Но я не вижу в этом необходимости.

Турвель. Будем считать, что вся ваша жизнь делает это необходимым.

Вальмон уже обрел равновесие и сообразил, как ему действовать.

Вальмон. Что ж, если такова ваша воля. Ваше слово для меня закон.

Наступил черед Турвель удивляться.

Вы мне позволите предупредить тетушку о моем отъезде… за сутки?

Турвель. За… д-да, конечно.

Вальмон. Завтра утром среди моей почты я найду письмо, требующее моего незамедлительного возвращения в Париж.

Турвель. Благодарю. Я вам буду весьма признательна,

Вальмон. Могу я набраться смелости и попросить вас об ответной любезности?

Турвель хмурится, не зная, что ответить.

Мне кажется, было бы справедливо, если бы вы назвали того, кто бросил тень на мое имя.

Турвель. Вы отлично понимаете, месье, что это невозможно. Если меня предостерегли от общения с вами, то исключительно в моих же интересах, так могу ли я отплатить низким предательством? Мне жаль, что вы готовы сразу обесценить свой великодушный поступок, стремясь извлечь из него выгоду.

Вальмон. Хорошо. Будем считать, что я этого не говорил. Ну, а если я вас попрошу позволить мне писать к вам, я надеюсь, вы не скажете, что я стремлюсь извлечь выгоду?

Турвель. Но…

Вальмон. Я также смею надеяться, что вы не оставите мои письма без ответа.

Турвель. Я не уверена, что замужняя женщина может позволить себе подобную переписку. Поймите, мной руководит не чувство ненависти или негодования, но…

Вальмон. Но что?

Турвель в замешательстве. И вновь, проявляя необыкновенную проворность, Вальмон проносится через всю гостиную, падает на одно колено и берет ее руку. Она пытается сопротивляться.

Турвель. Бога ради, месье, оставьте меня!

Вальмон. Я лишь хочу вам сказать то, что еще минуту назад казалось мне невозможным: прощайте.

Он целует ей руку. На короткое время она сдается, хотя на лице страдальческая гримаса, затем она возобновляет сопротивление, он тотчас выпускает ее руку, встает и отвешивает поклон.

Ждите моего письма.

Вальмон быстрым шагом скрывается в темноте, успевая обнаружить сдавленное рыдание. Турвель точно вросла в свой шезлонг. На лице ужас.

Сцена третья

Спустя два дня. Ночь. Предместье Парижа. Спальня в доме Эмилии, куртизанки. Она лежит в объятиях Вальмона, зрачки поблескивают в пламени свечи. Вальмон о чем-то задумался. ЭМИЛИЯ пошевелилась, и он одаривает ее улыбкой.

Вальмон. А я всегда считал, что голландцы умеют держать выпивку.

Эмилия. Три бутылки бургундского и бутылка коньяка. Кого угодно свалит с ног.

Вальмон. Он столько выпил?

Эмилия. Ты сам ему наливал.

Вальмон. Я надеюсь, ты еще не успела по нем соскучиться.

Эмилия. Не говори глупости. Просто незачем было сваливать его, как куль, в карету.

Вальмон. Беднягу так развезло. Я подумал, что будет лучше, если мой кучер отвезет его домой.

Эмилия. Его дом здесь.

Вальмон. Да? А я думал, это твой дом.

Эмилия. Владелец он, а я так, сбоку припека. Он во Франции почти и не бывает, все время в разъездах. Бедный.

Насмешливо улыбается.

Вальмон. Надеюсь, мой кучер сообразил, в какую сторону.

Эмилия. По-моему, соображать ему вовсе необязательно: ты отлично знаешь дорогу и наверняка дал ему подробные указания.

Вальмон. Подробные указания?

Эмилия. Вот именно.

Пауза.

Вальмон. Эмилия, ты не находишь, что это верх неприличия — говорить о посторонним, лежа в постели со мной? Придется тебя наказать. Перевернись на живот.