Опасные тени прошлого

Бледный, сразу как-то осунувшийся, руководитель студенческого клуба сидел на скамье у входа, ворот его рубашки был расстегнут, на лбу выступили бисеринки пота. Вокруг толпились рабочие в форменных комбинезонах, кто-то протягивал Аркадию бутылочку с водой, кто-то сочувственно вздыхал.

– Вы пока посидите, приходите в себя, а мы осмотрим все и потом побеседуем, – сказал я Мельникову, а рабочих отправил к Курочкину – записать данные и показания.

«Странные какие-то вандалы, – подумал я, разглядывая разбитый мраморный постамент и разбросанные по полу металлические горшки для цветов, – совершенно бессмысленное действие, потребовавшее большой силы и наличия инструментов».

Пока мои коллеги фотографировали место происшествия и искали возможные следы, я обошел костел, убедившись, что других повреждений нет. В боковом приделе аккуратно стояли картонные упаковки, очевидно, те самые витражи, что реставрировала Кира. Я поднял голову и невольно залюбовался парой уже застекленных стрельчатых окон.

Мое внимание привлекла приоткрытая дверь, ведущая из придела в примыкающий к костелу флигель. В галерее, по всей видимости, была организована какая-то экспозиция, на стенах висели стенды с документами, фотографиями, гравюрами, относящимися с истории храма. Под ногой хрустнуло стекло, и я заметил, что одна из витрин разбита и пуста. Нужно было уточнить у Мельникова, что именно пропало, и я вернулся в зал.

Аркадия я нашел приободрившимся, успокоившимся и разговаривающим с Кирой Деминой – собственной персоной.

– Вот, Кира Юрьевна очень хорошо знает, что где расположено после реставрационных работ, и все вам расскажет. А мне бы хотелось понять, как быстро и с какими затратами мы можем убрать следы разгрома и попытаться восстановить приличный вид зала. – Он явно хотел переложить все объяснения на других.

Мне показалось, что девушка обрадовалась, увидев меня, и, когда мы здоровались, на ее губах мелькнула заговорщическая усмешка.

– Как хорошо, что не пострадали мои витражи! – воскликнула Кира. – Когда Аркадий позвонил мне и начал кричать, что в костеле все разбито, я в первую очередь подумала о них. Но вот кому понадобилось громить колонну, не понимаю. Какое-то варварство, хулиганство… Вы знаете, Игорь, на этих постаментах раньше возвышались статуи святых, которые еще в начале тридцатых годов прошлого века были уничтожены вандалами. У нас даже была идея сделать таблички с указанием имен. Вот, например, на этом, разбитом, стоял Святой Петр. А напротив – Мария, мать Христа…

– Да, очень похоже на хулиганство или какой-то протест, – согласился я. – Но надо еще проверить, не было ли других желающих занять это здание. Возможно, это знак, угроза, предупреждение тем, кто его занимает. А вам я хочу показать еще кое-что странное.

Мы прошли в галерею, и Кира опять удивилась бессмысленности совершенного.

– На этом стенде, я хорошо помню, были размещены материалы, рассказывающие о судьбе костела в конце двадцатых годов прошлого века. Копии каких-то актов, вроде бы постановление о закрытии храма, несколько фотографий… В архиве должно быть подробное описание каждой части экспозиции. Если надо, я поищу. Но это не представляет никакой ценности, кроме краеведческой, исторической. Вряд ли это дело рук какого-то безумного ученого.

Тут она замолчала, как бы споткнувшись на слове, и я догадался, что мы подумали об одном и том же человеке – польском историке Борисе Левандовском.

Осмотр показал, что колонна была разбита чем-то типа тяжелой металлической кирки, но ничего похожего в здании не обнаружилось. Кроме кусков мрамора – никаких следов. А вот с осколками стекла нам повезло больше: на одном из них эксперт обнаружил потек, похожий на кровь. Значит, погромщик поранил руку, когда разбивал витрину, а это уже зацепка.

Мельников отказался ехать домой и уже организовал уборку зала, рабочие под руководством Киры продолжили монтаж витражей, а я поспешил в Следственный комитет. Перед разговором с Левандовским стоило получить постановление о проведении обыска в его номере: что-то подсказывало мне, что там нас могли ждать неожиданные находки. Прежде чем уйти, я договорился с Аркадием, что он передаст Кире подробную архивную опись экспозиции из разбитого стенда, а значит, вечером у меня будет повод навестить девушку. Несмотря ни на что, из костела я вышел улыбающимся.

Полковник Чудаков постановление на обыск подписал нехотя, посоветовав действовать осмотрительно и корректно, чтобы, не дай бог, не вызвать какой-нибудь международный скандал. Оно и ясно, Виктору Ильичу скоро на пенсию, лишние неприятности не нужны.

– Послушай, Савельев, тебе не кажется, что и Мельникова этого стоит получше потрясти? – Было видно, что начальник всерьез озабочен ситуацией и не перестает ее анализировать. – Он и вокруг Киры все время вертится, и в костел прямой доступ имеет.

Версия полковника застала меня врасплох, так как Аркадий казался мне совершенно безобидной фигурой. Но сегодняшнее происшествие могло быть связано и с его деятельностью.