Опасные земли

И многие, кто сумел спастись, неся самую слабую рану, заболевали и сходили с ума от лихорадки. Когда они умирали от болезни или сраженные мечами, они поднимались вновь и шли убивать живых, и не было от них спасения. Многие показывали на черного человека и говорили: вот он, кто принес чуму, а сам не умирает. И сатаной называли его. Но я знаю истину, ибо не он сатана, он лишь его тень. Когда-то на то место, где потом встал город, упал Осколок Тьмы. Я видел его, но не ведаю, чем он является, не ведаю, отчего он проснулся после стольких веков забвения.

Черный человек говорил со мной, и открылось мне, что Тьма принесла чуму, а человек лишь служит ей, ибо суждено им быть двоим – Осколку Тьмы и его тени. Тьма раскололась когда-то, и три ее осколка пронзили наш мир Властью Смерти, Властью Страха и Властью Воли. И, верь мне, будет участь всякого места, где проснется тьма, страшнее участи содомской. И пала на город незримая ограда, которую может преодолеть лишь тот, кто простился с жизнью, и те, кто пойдет с ним.

И тогда вышли воины из Антиохии, и был с ними один, заболевший чумой и обреченный смерти. Они прошли незримую ограду и убили черного человека своими мечами, и пал вместе с ним проклятый город. Но Тьма осталась. Старший среди воинов соблазнился ее мощью и властью, взял осколок и ушел в неведомые края.

Истинно говорю, не уничтожив корень, не погубить и злой побег, который будет возрождаться вновь и вновь. Одолеть же корень – саму Тьму, можно лишь жертвой, подобной жертве христовой. Я, Евагрий Сириец, говорю: берегитесь тени…

– На этом письмо обрывается, как вы, конечно, знаете, сир, – закончил гость.

– И начинается письмо Хименеса! – рыцарь вскочил с кресла. – И знаешь, на что оно похоже?

– Знаю! – гость кивнул. – На шифр, который был зашифрован другим шифром, который скрывает то ли притчу, то ли головоломку, то ли бред. Симптомы болезни очень схожие, но никаких точных указаний на смертеподобную летаргию. Случаи безумия описаны, но не понять – это результат лихорадки или кто-то просто рехнулся? С другой стороны, не многовато ли рехнувшихся для одного городка? Да при таких столь узнаваемых симптомах. И что значит эта его приписка: я ощущаю тьму, город будет закрыт, торопитесь. Вот это он о чем? Сам заболел и теперь бредит?

– И ведь ни одного нового письма, да и это с каким запозданием, черти б взяли Хименеса!

– Черти взяли. Черти взяли нашего курьера в Бургундии. Ведь он пропал. Как и сам Хименес.

– А еще депеша эта… написал так, как будто хотел запутать, а не донести сведения.

– Сир, она ничем не отличается от манеры Евагрия Сирийца. А ведь его эпистолу мы учим наизусть уже лет пятьсот!

– Опять шуточки? Дон Гектор Аурелио, магистр искусств и медицины, сколько тебе лет?

– Куда больше, чем хотелось бы, сир.

– Ступай. Выспись. Отдохни. Ты едешь в Бургундию. Надо разобраться с этим письмом и с этим городком, как его?

– Сен-Клер на реке Уаза, сир.

– Вот-вот, на реке Уаза. Я пока подготовлю и пошлю вперед письма нашим людям в тех местах. Ты, доктор, поскачешь следом. Осмотрись, как ты умеешь. И вот еще что… один не суйся. Когда выяснишь обстановку, следуй в Брюгге. Там живет один чертовски толковый итальянец, который умеет найти что угодно даже у дьявола в заднице, а найдя, разобраться с затруднениями самым решительным способом. Зовут итальянца Петроний. И будь осторожен.

– С Петронием или вообще?

– В первую очередь – с ним. Насколько я помню чертова итальянца, он сам может стать проблемой, очень даже запросто.

– Когда я не был осторожен, сир?

– Как и твой друг Хименес. И где он теперь? – повторил рыцарь дневную свою сентенцию, после чего доктор коротко кивнул и покинул келью.

Часть 3

Глава 1 Рыцарь

– Мне здесь не нравится! – таковы были первые впечатления молодого рыцаря де Лалена о городе.

– Что тут вообще может нравиться? – ответил друг Жерар, оглядываясь.

– Цена всему этому: дерьмо! – плевок Уго де Ламье разбился о мостовую под ногами. – Темноты боитесь, молодежь?

– И дождь перестал, – голос Петрония, писклявый и противный, как всегда, радости не выражал.

– Так это же хорошо! – не согласился шотландец. – Дождик этот, уж простите мою походную прямоту, задрал во все щели.

Испанский доктор молчал, лишь глаза его внимательно озирали темные и пустые улицы.

Сен-Клер встретил отряд странно. Ливень прекратился, стоило пересечь городской померий. Как будто закрыли наверху задвижку огромной плотины, что щедро расплачивалась с летней недостачей влаги небес. Потоп, начавшийся, как и предсказывал де Сульмон, в час пополудни, заливал видимый мир половину суток и не думал прекращать. А вот поди ж ты!

Отсутствие надоевшего ливня не могло не радовать. Зато теперь над рекой поднимался густой туман, уже наполнивший улицы по колено с перспективой вскоре полностью укрыть дома по коньки крыш.

Не могло не насторожить полное безлюдье.

И оно насторожило.