Опасные земли

Рыцарь и его товарищ неопознанного возраста достигли фонтана и уселись на бортике, мигом распугав добрых горожан, что набирали здесь питьевую воду. Ну, по крайней мере, заметную часть.

– Фа-а-актики! Вот то-то и оно, что фактики! – проворчал старик. – Если учесть, что эта эпидемия очень даже может оказаться тем, что мы искали так долго, нам не фактики нужны, а факты! Твердо установленные. Проверенные. И… как, бесовское наваждение, это называется?..

– Верифицированные.

– Точно! Верифицированные! Опять же Хименес куда-то пропал.

– В Бургундии война, сир. Очень много вооруженного народа. Доктор мог заехать туда, куда заезжать не следует; сказать то, что лучше не говорить; рассориться с людьми, с которыми ссориться не стоит, – много теперь есть нехороших возможностей.

– Хименес? Заехать-сказать-рассориться? Не туда, не то, не с теми? Этот хитромудрый хлыщ, скользкий как рыба? Ты сам в это веришь?

– Нет. Но возможность имеется.

– И слишком много. Ищут то, что мы ищем, не мы одни. Слухи, как ты сам отметил, расползаются быстро и далеко – только умей слушать. Он мог попасть в капкан к другим шпионам, например, французским. Людовик – продувная бестия, он слишком умен, чтобы не заинтересоваться такими слухами. Да и бургундский Валуа – не дурак, хоть и стар. Доктора могли попытаться завербовать, отравить, придушить в подворотне наши коллеги. Конкуренты.

– От таких примеров я весь изрезался бритвой Оккама, сир. Мой опыт говорит, что самое простое объяснение чаще всего самое верное, сами изволите видеть.

– Я изволю видеть, что у тебя отличное настроение. Это хорошо, ибо с таким настроением и за дело приниматься в радость!

– Письмо расшифрую до заката…

– До заката. А после – что бы там Хименес не изложил, собирайся в Бургундию. Надо внести полную ясность. Уж очень симптомы многообещающие – необходимо разбираться лично. Доверить такое я могу только тебе.

– Благодарю, сир.

– И будь осторожен.

– Когда я не был осторожен, сир?

– Так ведь и Хименес – вовсе не мальчик из церковного хора! И где он теперь? Вот то-то. Не хватало, чтобы и ты пропал.

На том и расстались.

Младший товарищ обещал обернуться с письмом как можно скорее, старший – тот лишь рукой махнул. А потом убрался от фонтана по каким-то своим рыцарским делам. Какие еще могут быть дела у рыцаря?

Человек в коричневой одежке посидел на бортике еще немного и, тяжко вздохнув раза, кажется, четыре, встал и зашагал в сторону письма, расшифровки и скорого отъезда. От последней перспективы делалось тревожно. Прощаться с милой Каталонией он не жаждал, откуда и вздохи. Да что поделать? Не первый и, как он надеялся, не последний раз.

Такая служба.

* * *

Такая служба занесла человека не куда-нибудь, а прямиком в здание госпиталя при капитуле ордена Сант-Яго в Барселоне. При дверях, как положено, располагался внимательный привратник – крепкого сложения монах. Личность пришельца его заинтересовала крайне поверхностно. Тот шепнул короткую фразу – и страж просто ткнул в сторону калитки пальцем, который был толщиной с баварскую сосиску.

Миновав маленький дворик, стиснутый внешней оградой и стенами госпитального корпуса, человек в коричневой вроде-как-рясе свернул налево в сторону неприметной дверцы, за коей его встретили и осмотрели совсем не формально. Там, в зале с поперечником в дюжину шагов, обнаружилась настоящая караульня, всем своим видом напоминавшая, что общество святого Якова – часть церкви воинствующей. Шесть сержантов в бригандинах остались за длинным столом, где драили оружие, а трое встретили гостя, как положено.

Один остановил его поднятой рукой и расспросил со всей подробностью. Пароль, ответ, отзыв. Как звать гостя, с какой целью прибыл и надолго ли. В ходе беседы двое других вояк ненавязчиво стояли чуть поодаль по флангам, опершись на шестифутовые кузы с клинками едва не в длину древка. Удар такой штукой, даже не сильный, легко способен отвалить, скажем, руку. Если приложить обухом – долгий обморок гарантирован, а тупыми, окованными сталью подтоками запросто можно было поломать ребра. Словом, и снаряжение, и сами караульные внушали почтение, каковое гость не преминул явить.

– Порядок, – наконец кивнул начальник стражи, отступая в сторону. – Вы вольны пройти. И простите за беспокойство.

– Простить? За что? Я счастлив, что служба в барселонском командорстве несется столь ревностно.

– Библиотека на последнем этаже, – подсказал стражник и жестом приказал отпереть дверь одному из помощников, который немедленно обогнал человека в коричневом платье и трижды ударил древком в дубовую створку.

Изнутри послышался лязг засова, и наконец дверь отворилась. Внутри, понятно, сидел еще один караульный, которого как раз не хватало до полного десятка.