Опасные земли

– Да. Простите еще раз, что значит «не первый»?

– То и значит. Я того добра молодца предупреждал – не ходи к Диме, не надо, пропащий он, и ты пропадешь. Не послушался, а теперь сам погиб и жену свою погубил, а все от жадности. Вы тоже не послушаете?

– Но… а он дома?

– Дома. Он теперь всегда дома. Ваш покойный предшественник снабдил его достаточным количеством отравы, чтобы тому не надо было выходить. Так не послушаете?

– Может быть, я ему помочь хочу? – спросил антиквар, чувствуя, что начинает злиться от нежданного допроса-нотации.

– А вам, простите, кто поможет?

– Мне помогать не надо!

– Тогда ступайте, – и дед ловким толчком клюки растворил дверь перед антикваром. – Второй этаж, дверь направо.

Кирилл не стал спрашивать, откуда дед узнал про Петухова. Из газет – такие вот самопровозглашенные стражи всегда всех помнят в лицо, а уж «бойня на Петроградке» наверняка облетела все полосы криминальной хроники.

Подъезд видал лучшие годы, но был удивительно чистым, а подоконник лестничного пролета оседлали цветы в горшках.

Дверь направо оказалась открытой.

Кирилл с испугом остановился – он слишком хорошо помнил предыдущую открытую дверь.

– Простите, уважаемый! – крикнул он. – Я от Артема Анатольевича! Вы дома? У вас дверь открыта! Мне с вами надо поговорить! Я могу войти, если вы, конечно, не заняты? Не потревожу?

– От Темки? – донесся голос после короткой паузы. – Заходи!

Квартира была явно не генеральская. Генералы империи проживали в сталинских апартаментах, где до потолка не достать даже на стремянке, а в коридоре можно играть в футбол. Кирилл предположил бы, что наркуша продал наследство, переехав на эти задворки, но уж очень вычурно старой была мебель, окружившая его.

Как будто реквизит к фильму о счастливых довоенных временах.

Первая дедушкина квартира, где он проживал до генеральских звезд? Все может быть.

Квартира, кстати, была чистенькой, что вовсе не похоже на обиталище наркомана со стажем. Ровный отметил образцовый порядок, чем сам не мог похвастаться.

– Эй, гость! – прогудел коридор. – Ты куда пропал?

Кирилл пошел на голос и очутился на кухне с допотопной газовой колонкой, не менее допотопной мойкой, которую венчал бронзовый смеситель, и неожиданно могучим дубовым столом под скатертью-клеенкой.

– Добрый вечер. Ровный, – представился он по привычке.

Из угла на него воззрился парень лет двадцати пяти, смотревшийся сущей мумией. Мумия была одета в футболку второй свежести и спортивные шаровары, и туалет сей был заклеймен зенитовским логотипом.

– Вижу, что не бугристый, – сказал парень.

– Что, простите? – не понял Кирилл. – Ах, вы о фамилии! Извините, Ровный – это моя фамилия.

– Что ты мне сделал?

Антиквар поднял брови, всем видом изображая непонимание.

– А чего ты тогда все время извиняешься? – пояснил наркоман.

– Издержки воспитания, молодой человек. Вы Дмитрий Богуслав?

– Я. Садись, не маячь, – парень махнул рукой в направлении венского стула в другом углу. – Вмажешься?

– Воздержусь.

– Зачем тогда приперся?

– Я партнер Артема Анатольевича. Надо поговорить о бумагах, которые вы ему продали.

– Ну, говори!

Пока Кирилл распространялся о своем интересе, он внимательно разглядывал визави. Весу в нем килограмм шестьдесят, рост метр семьдесят, лицо мелкое, причем, внимание, гладко выбритое. Тощие мышцы в синих венах… Не вполне конченый человек, но уже на скоростном лифте в ад. Завалить сержанта Петухова он бы, конечно, сумел. Отвертка в бок на ступенях лестницы, утюгом по затылку – есть способы. Но учинить то, что видел Ровный, – никогда. Даже обторчавшись до белых чертей. Кондиции не те.

– …так как я осуществляю всестороннее информационное обеспечение, то хотел бы знать, что ваш покойный дед говорил об этих бумагах? Все что угодно. Какие-то фамильные легенды, слухи, как он ими завладел, все что угодно, – закончил антиквар.

– А-а-а! Ты про те бумажки? Которые Темыч купил?

– Именно.

– Ну-у-у… это на сухую никак. Не осилю. Так может, вмажемся? А то меня чота трусит. Щас ломать начнет, так с меня толку никакого, даже поезд по канату не пущу, слушай, короче.

Дедушка был тогда не генерал, а майор НКВД, входивший в комиссию по отбору германских архивов для вывоза в Союз. Он вообще много чего вывез. Всякие «брюлики», которые наркоман Дима помаленьку проживал, в ходе чего и познакомился с Петуховым.

Так вот, дед.

Филолог по первому образованию, прекрасно читал на языках, включая средневековые диалекты. Из-за чего и вошел в комиссию.

«Дважды коллега, – с теплотой подумал Ровный. – Эксперт, да еще и медиевист!»

К военным бумагам со всякими секретами он доступа не имел, работая в том отделе комиссии, что занималась культурными ценностями покоренной стороны для компенсации культуры нашей, которую немцы изрядно проредили.

Разнообразные старые архивы – вот его участок.