Опасные земли

– Денег? – не совсем умно переспросил Женя и тут же пояснил: – На хрен мне твои деньги! У тебя, я слышал, образовался один гольтяковский гарнитурчик? Так давай махнемся баш на баш. Я его в свое время упустил, а очень хочется.

Кирилл покосился на шкаф, где лежала пара пистолетов знаменитого тульского мастера Николая Гольтякова. Хотел поинтересоваться, откуда ветер дует, но не стал, ибо не мир тесен, а слой тонок. Особенно антикварный, где новости носятся со скоростью телефонного звонка. Футляр с пистолетами стоил заметно дороже ветеранского джипа, но машина была нужна, а деньги – что деньги! Солить их прикажете? Словом, согласился.

– Так ты новости-то погляди, – посоветовал Женя, когда детали и сроки утряслись и улеглись.

– Я вчера на Артема с Таней глядел, – ответил Ровный и нажал на кнопку носом – была такая привычка.

К шести вечера под задницей вовсю шелестели внедорожные колеса, а руки ворочали штурвал, размачивая изрядно засушенные навыки. Зеленый «Паджеро» наматывал асфальт, и возникал вопрос: лет через двести не станет ли машина антиквариатом, не менее ценным, нежели уплывшие на обмен тульские пистолеты?

Забавно выходит…

Где та граница, когда подержанное, траченное, бывшее в употреблении превращается в драгоценную древность?

– Нет, друг! – сказал Ровный, обращаясь к джипу, – до антикварного состояния тебе не дожить – слишком нежный. Ну и ладно.

Разделить и признать собственную точку зрения насчет «ладно» у Кирилла не получалось. Ему было очень тревожно, и другой вопрос, куда более актуальный, маячил над повесткой дня: получится ли самому антиквару дожить до древних лет?

У Петухова не получилось.

Поэтому Ровный правил туда, где мог получить хоть какие-то сведения об архиве, который оказался неожиданно опасным. А именно – к наркоману Диме на улицу Чугунную. Налаженная и скучная жизнь сломалась при вторжении бумаг средневекового вельможи. Странный и даже страшный ночной звонок соединился в голове Кирилла с участью петуховской семьи, которая настигла ее тоже ночью и тоже вслед за знакомством с документами.

Оно, конечно, на первый взгляд глупость.

Автограф Филиппа де Лалена стоит дорого, нет слов, но для кого? Кто в состоянии оценить эту редкость? Только ученый или весьма разбирающийся человек. Образ такого человека, например профессора Прокофьева, никак не вязался с обликом того, кто в состоянии распотрошить двух людей.

Это из другой реальности: торговцы оружием, бородатые исламисты, напугавшие американского президента, международные наркодилеры, промышленные шпионы и охотники за финансовыми секретами, тоже обязательно международными. Хотя нет, последние действуют куда более тонко, если верить тематическим фильмам и житейскому опыту.

Допустим… нет, не допустим, а будем рассуждать логически, говорил себе антиквар, выруливая с проспекта Энергетиков на Полюстровский.

Конкуренты прознали об архиве, это раз. Сообразили, сколько он может стоить, это два. Пять миллионов в твердой валюте – достаточный повод для убийства? Несомненно, три.

Но!

Кто в состоянии заплатить такие деньги? Крупный иностранный музей (библиотека, исторический архив – вставить нужное), аукционный дом или богатый частный коллекционер.

Музей и аукцион никогда, вы слышите, никогда пальцем не прикоснутся к предмету с криминальным душком – репутация и возможные проблемы стоят дороже. Частник, свихнувшийся на бургундском Средневековье? Возможно, хотя маловероятно.

Едем дальше.

Что нужно сделать, чтобы оценить бумаги? Прочесть их, для чего требуется уверенное знание старофранцузского и средневековой палеографии – иначе эти каракули просто не разберешь. Так, это раз. Два: Ровный знал всех антикваров в Питере и Москве, от мелких барыг до представителей крупных компаний, насколько диковатый антикварный бизнес в России вообще позволял оперировать термином «крупный».

Кто мог пойти на такой кошмар?!

«Русские Палаты» в Москве? Смешно – они слишком на виду, да и зарабатывают куда как неплохо, чтобы связываться со столь жутким криминалом. Милейший Леша Бронштейн, питерский воротила, – этот вполне в состоянии настучать по лицу, если кто-то поведет дела «мимо понятий», но не более. Поговаривали, что Петр Иванович Новиков, тоже воротила, но еще советской закваски, гонялся за недобросовестными конкурентами с бритвой. Но, если это и правда, байке исполнилось лет двадцать – годы юной славы Новикова давно минули, и был он нынче – тихий дедушка.

Кроме того, утаить сторонний интерес к такому экзотическому предмету, как средневековые документы, практически невозможно! Ровный услышал бы, узнал, слишком много сорок носит на хвосте такого рода новости.

Артем поделился сведениями только с ним, значит, на Кирилле замыкается информационная цепь, а Петухов остается первым и единственным передаточным звеном от наркуши к нему. Отсутствие слухов говорит именно об этом: покойник не успел донести информацию третьим лицам! Или не хотел, что разумно.

Вывод первый: антикварный мир, по крайней мере отечественный, можно считать непричастным.