Опер с особым чутьем

Плотный огонь не позволял грабителям высунуться. Горин помчался прыжками, перепрыгнул через мертвого Николая. За спиной орали, Кира призывала к осторожности. Волновалась, значит, за него… Горин невредимым добрался до проулка, влетел в темноту, споткнулся о выбоину в брусчатке. Вспыхнуло колено, превозмог боль, поднялся, побежал дальше. Проход к пристройке преграждали штабеля тары, пришлось огибать их. Под ногами хрустели обломки ящиков. Сзади кто-то бежал, силуэты очерчивались во мгле. Стреляли теперь слева! Что-то повалилось, рассыпалось. Прогремели короткие автоматные очереди. Убегали люди. В обойме осталось четыре патрона – маловато. Когда он выскочил из-за складированной тары, в районе пристройки уже никого не было. Сверкали пятки убегающих грабителей. И снова только контуры, ничего конкретного. Они оборачивались, отстреливались. Строения стояли густо – какие-то склады, подсобки. Павла обогнали милиционеры, припустили за бандитами. Пробежал еще кто-то. Он бросился к распахнутой двери.

– Рахмонов, живой?

– Живой… – простонал в темноте голос. Заворошилось что-то в груде металлолома, приподнялось. – Зацепило меня, кажется… Как поперли, давай палить, успел лишь раз выстрелить – и сюда… Они мимо пробежали, не стали добивать… Ох, черт, бедро, кажется, прострелили, больно…

Ничего, до свадьбы заживет. Убегали бандиты, похоже, налегке, добрый знак. Павел взлетел на крыльцо, ворвался внутрь. Фонарик уже в руке, аккумулятор новый – концентрированный луч света прорезал темноту. Дверной замок был сорван – видимо, сбили прикладами. Стол, на столе телефон, несколько табуреток, шкаф от пола до потолка, прикрепленный к стене. В углу лежало мертвое тело – сторож, небритый мужчина лет пятидесяти. Убивали его жестоко, весь в крови, левая скула отсутствовала, стреляли не только в грудь, но и в лицо. В противоположном углу на полу – сейф! Массивный, тяжелый, из нескольких слоев первосортной стали – такой подъемным краном не утащишь. А самое главное, закрытый! Остались следы от попыток взлома. Не повезло грабителям! Такие умные, изворотливые, а сегодня вот оплошали – видимо, считали, что этот ларчик им будет по зубам. Хоть что-то умное сделали давешние инкассаторы. Сторожа пытали, но откуда у него ключ? Возможно, нашли бы решение, но нагрянула милиция…

Он выбежал из кассы, бросился в темноту. События сместились к северо-восточной заводской окраине. Налетчики отступали, огрызались огнем. Неясные фигуры перебегали между строениями. Милиционеры крались, прижавшись к зданию цеха. Очередь прошла над головами. Выругалась Кира, стала вытрясать кирпичную пыль с ворота жакета. Павел рискнул перебежать – зигзагами, как в бытность на фронте, под огнем пулеметчика. Автоматчик не дремал, ударил по красивой мишени. Горин врезался плечом в кирпичную стену, в глазах потемнело от боли.

– Здесь так, – прокомментировал скорчившийся неподалеку Куренной, – не зевай, а то убьют. А ты не робкого десятка, Павел Андреевич, пулям не кланяешься.

– А чего им кланяться? – буркнул Горин. – Не такие уж важные персоны.

– Вадим Михайлович, за этим зданием пустырь! – прокричал Виталик Мамаев. – Дальше заводской забор и дорога! Уйдут же! Там такой забор, что лучше бы его не было – сплошные дыры!

– Кто-нибудь видел их лица? – прокричал Горин.

– Нет! – отозвался Саврасов. – Они, похоже, в масках. Но точно мужики… Организованно отходят, суки.

– Ну что, молодежь, будем их брать? – осведомился Шурыгин. – А то я с вами от скуки скоро сдохну. Рискуем потерять банду – она уходит, пока один из нее прикрывает…

На углу еще кто-то присутствовал, постреливал короткими очередями. Обходить здание было проблематично. Куренной принял решение:

– Савицкий, есть еще патроны в магазине? Стреляй, чтобы не высунулся. А мы пойдем по стеночке. Все усвоили? Кира Сергеевна, куда же ты прешь, словно не баба? Горин, не спи, давай за мной…