Оперативный псевдоним «Ландыш»

— Прикажите ему поднять рубашку. Видите?

Прилипшая бумага имела вид рубца — всего лишь удачная бутафория, но кто бы стал разбираться?

— Мы переведем его в тюремный лазарет. Вы же не хотите, чтобы у нас началась эпидемия? Я оставлю вам чистый бланк. Заполните его сами.

Красный Крест не справлялся со своими задачами и легко выдавал чистые бланки в надежде на порядочность и честность своих сотрудников и волонтеров.

— Пожалуй, я оставлю вам несколько бланков, доктор. Уверена, они вам понадобятся.

Они вынесли немца на носилках, укрыв простыней по глаза — так было надежней.

В двадцати метрах от лагеря в машине с Красным Крестом их ждал Штерн.

— Срочно уезжай домой, Моника. Мы позаботимся о твоем больном.

Оле было неинтересно, зачем понадобился этот человек. Она была рада, что сможет вернуться к дочке.

— Поздравляю, Моника, — сказал Гельмут. — Ты умница. Штерн сказал, что ты была неподражаема.

— Я старалась, — вяло сказала Оля. — Было несложно. И господин не очень изменился за это время.

Оля так устала, что собралась спать почти одновременно с дочкой.

— Ты устала. Тебе надо выспаться. Знакомых не встретила?

Оля помотала головой, однако ночью она вспомнила чей-то пристальный взгляд. Кто-то смотрел на нее из соседнего сектора. Кто?

«Я не оглянулась. Я боялась оглянуться. Это мог быть мой сосед. Да кто угодно. Но взгляд я почувствовала».

Ольга была частью большой игры, которую вели две страны, недавние союзницы.

— Мы следим за американцами, — рассказал Гельмут позднее. — Наши интересы совпадают. Главное, успеть первыми. Человек, которого ты опознала, занимается огнестрельным оружием. Он нужен нам. И он уже у нас. Разумеется, не все ученые достанутся нам. Но мы будем бороться за каждого.

Оля согласилась.

«Второй раз этот трюк не пройдет, — думала она. — Надо что-то новое. Что? И кого?»

Следующие полгода Оля была связной между людьми, которые неожиданно появлялись, а потом так же неожиданно исчезали. Им надо было передать иногда деньги, иногда документы, на чаще всего приходилось слово в слово повторить то, что сказал Гельмут или Шмидт. Мужчины, а это всегда были мужчины, слушали не перебивая, кивали и уходили. Оля даже не пыталась запомнить их лица. Ее радовала возможность быть полезной, но еще больше — возвращаться к дочке.

Ленхен исполнилось три года. Она уже бойко говорила на немецком, Мария учила ее и французскому. Девочка была способной, но непоседливой. Если она и мешала «тете», то вслух никто не жаловался. И у Оли постепенно исчезло чувство вины.

Летом сорок шестого года Штерн вел непрерывное наблюдение за маленьким аэродромом возле города Констанц, занятого французскими войсками.

— Идеальное место, — повторял он. — Озеро. Пограничников нет. То есть они есть, но на другой стороне. Если с ними договориться или как-то обмануть, то дорога свободна.

Тогда же Ольга впервые услышала о «крысиных тропах».

— Они давно приготовили эти пути, — говорил Гельфанд. — Еще во время войны. А теперь вспомнили, что они ревностные католики. И этот Перрон, объявивший, что примет у себя всех католиков. И папа римский, который забыл, что в заповедях написано: «не убий». И Красному Кресту все равно, кому давать индульгенцию. Зараза, которую посеяли фашисты, продолжает давать свои всходы. И, помяните мое слово, все это еще много раз отзовется.

Жизнь вокруг возрождалась с каждым днем. Не верилось, что за кулисами этого надвигающегося благополучия вершатся дела, определяющие погоду на многие десятки лет.

Оля постепенно успокаивалась. Она с трепетом ждала, что в один прекрасный день ее с дочерью отпустят на родину. Но… Однажды на рассвете ее разбудил Гельмут.

— Собирайся, Моника. Поедешь со Штерном. Он по дороге все объяснит.

Задание было простым.

— Ты поедешь в Италию, документы готовы. Найдешь там нашего человека. Он покажет тебе фотографии людей, которые ждут отправки. Нас интересуют…

И Штерн показал несколько снимков.

— Если встретишь этих людей и в Риме, то передашь им пустые бланки Красного Креста. Это, как ты знаешь, практикуется. Таким образом, ты узнаешь, под какими именами они там скрываются. Дальше по обстоятельствам.

— Я не знаю итальянского, — сказала Оля.

— Там сейчас в ходу немецкий.

Штерн на мгновение задумался.

— Я не знаю, что для нас лучше: упустить человека или с риском для жизни вытащить того, кто нам не нужен. Я не нашел золотой середины. Понимаешь? Поэтому ты должна быть очень внимательной и осторожной. Теперь за нами следят американцы. Они, конечно, всегда это делали, но после войны им море по колено.

До Рима Оля доехала с группой людей из Красного Креста, которые буквально испарились в воздухе, когда машина въехала в центр города.

Связным оказался немец. Он встретил Олю в условленном месте и отвел к каким-то итальянцам на квартиру. Трое суток она сидела в маленькой комнате, разглядывая фотографии.

— Нам было трудно добыть эти снимки. Поэтому не все лица четко видны. Но лучшего не будет. Обратите внимание вот на этого мужчину. За ним следят американцы.