Операция «Крепкий поцелуй»

– Смотри, – сказал он, – в августе пятьдесят седьмого она знакомится с Дином Фергюссоном – музыкантом из Америки. Спит с ним. Ее ловят дружинники или кто там еще, потом вербуют наши коллеги в лице Гудасова. Она дает подписку… и так далее и тому подобное. Но романтические ночи с Фергюссоном не проходят бесследно. Она от него… забеременела!

– Забеременела? – удивился Зорин.

– Если ты не знаешь, как это бывает, – рассмеялся Олейников, – я тебе потом объясню. А теперь представь: ей – шестнадцать лет, она ждет ребенка от иностранца. Караул! Она уезжает к своей тетке в Крым и там у нее дома рожает. Тайно, с повитухой-татаркой. Тетка, когда ее засек Капитонов, пеленала не своего ребенка, а Алениного!

– Как это Алениного?

– А вот так. На что не пойдешь ради любимой племянницы! И тетка пошла на это. А Алена, оставив ей ребенка, возвращается в Москву. Причем, я уверен, тогда Фергюссон ничего об этом не знал. Проходит пятьдесят семь недель…

– Это ж откуда такая точность?

– Я же сказал: ступеньки считал. Короче, проходит год и два месяца после рождения сына…

– Почему сына?

– Ты же сам сказал, что его Коленькой звали… – пожал плечами Олейников. – И в Москве вновь объявляется Дин Фергюссон – приезжает на американскую выставку. Он находит Алену, и она ему все рассказывает.

– А дальше?

– А дальше у них рождается план побега за рубеж. Алена вновь приезжает в Крым, всего на один день, объясняет все тетке и забирает ребенка. Только на березке крестик царапает, чтоб Капитонову было что сказать: помер, мол, его и теткин дитятка, похоронили тайно – вот здесь под березкой. Она привозит дитя в Москву, Фергюссон как-то провозит его через границу, а сама Алена собирается сбежать через Болгарию. Тетка, у нее ж сердце больное было, она от избытка переживаний отходит в мир иной. Капитонов – в шоке от якобы содеянного им. А потом Фергюссон действительно погибает в автокатастрофе, а ребеночек уже там – в Америке. Вот такая история, Серега!

– Ни хрена себе! – схватился за голову Зорин. – Поэтому Алена так в Америку и рвалась – к своему дитя, поэтому и сбежала…

– Точно! – хлопнул его по плечу Олейников. – Догадливый ты у нас. Только вот одного не могу понять… Как Фергюссон ребенка через границу провез?

– Усыпили они его! Точно! – воскликнул Зорин. – Дали снотворного и – в ручную кладь. В гитарный футляр легко ребеночка спрятать можно. Сколько он там весит, годовалый-то? А эти рок-музыканты в составе делегации вице-президента США Никсона были, у них багаж не досматривали!

– Молодец! – похвалил его Олейников. – Складно мыслишь! О чем начальству в лице Пал Михалыча и доложишь.

Зорин, хлопая глазами, смотрел на Олейникова.

– Ладно, переваривай! – сказал Петр. – А пока потопали вверх. А то ресторан закроется – голодными останемся! Ты, кстати, принес, что я просил?

– А?.. – завис Зорин, осмысляя сказанное про Алену Олейниковым. – Ну да, конечно.

Зорин вытащил из правого кармана пальто кофр размером меньше сигаретной пачки:

– Вот. Миниатюрный фотоаппарат «Киев-Вега», наше производство.

Сунул руку в левый карман и извлек второй кофр, чуть больше первого:

– А это диктофон немецкий – Minifon P55, наши еще таких не делают. Проволочный, с комплектом батареек. К нему радиомикрофончик и приемник с наушником – вставляется в диктофон. Берет метров до ста, но если стена какая, то меньше. Инструкция внутри.

Олейников забрал кофры, одобрительно похлопал Зорина по плечу и рванул вверх по лестнице.

* * *

Алена огляделась: комнатка три на три метра, все стены и потолок зеркальные, стол и два стула, привинченные к полу. Гувер раскрыл паспорт с фотографией Алены и прочитал записанное в паспорте имя:

– Грета Херст… Хм.

Отбросил паспорт, взял в руки второй, с детской фотографией:

– Николас Херст… Кто это?

Алена отвернулась.

– Грета, Эльза, Люба, Марья или как там вас на самом деле? Скажите мне, кто это? Какому ребенку вы делали этот фальшивый паспорт? – продолжал настаивать Гувер. – Вы же понимаете, мы его все равно найдем, и тогда…

Алена молчала.

– Мы многое про вас знаем, – наклонился Гувер к Алене. – Кассирша в аэропорту Западного Берлина подтвердила, что именно вы предъявили паспорт на имя Эльзы Рух, который, а мы и это знаем, был среди документов прикрытия КГБ. Кассирша запомнила ваши приметы, но больше всего она запомнила ваш прекрасный фамильный перстень. Мы искали. Вас… и ваш перстень, вынуждены были задействовать разные силы… – Гувер брезгливо поморщился, – но именно это, как видите, и сработало. Я думаю, вы не будете возражать – ваш перстень мы оставили в качестве платы за труды мистеру Джанкано. Он прекрасно сделал свою работу, не правда ли? Быстро и четко!

Алена отвернулась.