Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах

– Мистер Гурин! – помахала Пенелопа рукой Артемию Ивановичу. – Мы остановимся в «Гранд Отеле Даньели»! Стивен будет вас ждать.

– Боже, какое убожество! – сказала Какссон. – Будь у меня такие знакомые, я сгорела бы со стыда.

– Хотите, мисс Какссон, мы выдадим вас за него замуж? – тут же предложил Фаберовский. – Молчание – знак согласия.

– Да он же просто оборванец! – негодующе воскликнула Барбара.

– Его можно приодеть, – пожал плечами поляк. – Я куплю ему новый котелок.

– Красивая одежда еще не делает джентльмена.

– Ну, как знаете.

– Брезгливым собакам придется есть грязные пироги, – добавила Пенелопа.

– Вы мне еще ответите за свои издевательства! – прошипела Какссон, но ни поляк, ни его жена не услышали ее, так как с берега донесся истошный крик:

– Я не могу в «Гранд Отель»! Я там из окна прохожих мочил!

– Вот, Пенни, и кончилось наше беззаботное свадебное путешествие, – вздохнул поляк. – Ну, почему он не утонул тут в каком-нибудь канале!

Управляющий гостиницей синьор Боцци радушно встретил их внизу, лично распорядился, чтобы коридорный отнес вещи к ним в номер, и даже рассказал прибывшим англичанам на скверном английском вкратце историю дворца Бернардо-Нани-Мочениго, который ныне занимал его отель. Обычно сам он старался вообще не иметь дела с клиентами, но вот уже неделю гостиница пустовала после выходки русского господина, из-за которой все венецианские проститутки толпами ходили сюда в надежде увидеть героя распространившихся по городу легенд о возвращении в Венецию нового Казановы и отпугивали постояльцев. И теперь синьору Боцци приходилось хвататься за каждого, кого не испугала толпа шлюх перед входом. Устроившись в номере, Фаберовский попросил Какссон заказать в номер обед для троих.

– Вы сами можете обратиться к коридорному! – с вызовом заявила Какссон.

– Вы получаете жалование! – оборвал ее поляк.

– Каждый должен честно зарабатывать свой хлеб, – подражая нравоучительным интонациям Какссон, сказала Пенелопа.

– Верно, – подхватил Фаберовский, – именно этим мы, культурные британцы, и отличаемся от варваров.

Какссон со злости хлопнула дверью и вышла. В ее груди клокотала ненависть и она судорожно хватала воздух ртом.

– Вам плохо, синьора? – испуганно спросил ее коридорный.

– Да. У вас в отеле есть врач?

– Си, синьора.

– Проводите меня к нему, и подайте в этот номер обед на троих, но оставьте его в коридоре, я сама подам его в номер. Вот вам лира за беспокойство.

Врач, пожилой смурной итальянец, был очень удивлен тем, что англичанка обратилась к нему, а не потребовала привести ей ее соотечественика, поэтому безропотно дал ей в ответ на ее просьбу слабительное, даже не поинтересовавшись, чем она болеет. Когда Какссон вернулась к номеру четы Фаберовских, обед на три персоны уже стоял на тележке у дверей. Убедившись, что в коридоре никого нет, компаньонка открыла судок с лапшой-талиателли и втянула носом запах. Лапша не пахла. Зато от фаршированного ветчиной тушеного лука в животе у нее начались голодные спазмы. Какссон встала перед выбором: от какого блюда ей отказаться, чтобы без сожаления отравить его. Поочередно она заглянула во все прочие судки. Здесь были мясные клецки по-венециански в качестве приправы к лапше, минестра – овощной суп с сыром в горшочках, миланский салат с копченой рыбой, и тарелка с сыром горгонцола. Выбор мисс Какссон остановился на лапше. Она открыла полученную от доктора бутылочку со слабительным и вылила его в талиателли. Ей уже рисовалась картина, как ее соперница и отвратительный поляк, мучимые страшным поносом, попадают в холерный барак какой-нибудь венецианской больницы, и заражаются там холерой или дизентерией по-настоящему.

Мисс Какссон вкатила в номер сервировочный столик и, предвкушая месть, накрыла на стол. Расставив приборы, она села на стул и дьявольски улыбнулась Пенелопе.

– А чего вы расселись? – спросил Фаберовский. – Прислуга обедает отдельно и за свой счет, если только вы уже не захотели уволиться.

– Нет, не захотела! – огрызнулась Какссон, мгновенно перестав улыбаться.

– Тогда отправляйтесь к себе в номер!

– Ну и пожалуйста, невоспитанный скот! – Какссон хрустнула сжатыми в кулаки пальцами и направилась к двери, которая прямо перед ее носам распахнулась и впустила чрезвычайно озабоченного синьора Боцци.

– Простите, синьор Фаберовский, – сказал итальянец. – Вам знаком синьор Бинт?

Фаберовский побледнел. Он не был знаком с Бинтом лично, но прекрасно помнил, что имя именно этого агента Рачковского фигурировало и в телеграмме Артемия Ивановича из Парижа, и в газетных отчетах об убийстве Шарлотты де Бельфор. То, что Бинт разыскал его здесь, равно как и присутствие Ландезена в поезде вкупе с неудачным покушением Гримбла в Сен-Готтардском туннеле, означало, что болтовня Владимирова о подводной лодке дошла до Заграничной агентуры и была воспринята Рачковским всерьез.

– Что он хочет? – спросил поляк у синьора Боцци.