Операция «Наследник», или К месту службы в кандалах

– Нет, ваше высочество, в той каюте будет проживать ваш брат, его высочество великий князь Георгий Александрович, – смущаясь императора, подобострастно сообщил Басаргин.

– Ты, Ники, мне про свою Алиску талдычишь, – сказал Александр, заглядывая в каюту Георгия, – а твой брат будет целый год в деннике жить! Да у него тут даже нужника нет.

– Но почему Ники сделали сортир, а Георгию – нет? – возмутилась Мария Федоровна. – Александр, скажи им, ты все-таки император!

– Почему в каюте у великого князя нет нужника? – повинуясь просьбе жены, спросил царь.

– Это невозможно, ваше величество! – вытянулся Ломен. – Технически невозможно.

– Алексей, когда ты плавал на кораблях, у тебя был свой нужник? – спросил император у своего брата.

– Какой, к черту, нужник! – воскликнул генерал-адмирал. – Когда я плавал в Атлантике на фрегате «Александр Невский», мне приходилось пользоваться горшком, а матросы гадили прямо в море, повиснув на гальюнных сетках. И на «Светлане» срали, кто как может, некоторые даже с реи. Потому она так и называется – «рея». Простите, ваше величество.

Алексей Алексеевич улыбнулся императрице и пошевелил завитыми вверх усами.

– Ну что я могу сделать, Минни? – развел руками Александр III. – Вот видишь, технически невозможно. Даже Алексей говорит об этом.

– А какие еще удобства предусмотрены для моих сыновей? – спросила императрица.

– Первоначально предполагалось во всех каютах установить телефоны системы лейтенанта Колбасьева, – сказал Басаргин. – Однако на испытаниях они оказались слишком сложными и ненадежными. Приходилось посылать вестового к тому, кому звонишь, чтобы он снял трубку. Зато в каждой офицерской каюте есть электрический звонок, чтобы в любой момент можно было вызвать к себе вестового.

Осмотр фрегата закончился жилой палубой, причем императорское семейство и свита посетили лазарет, в котором находилось несколько больных, и царь с царицей задали им несколько вопросов. В начале пятого Александр III с женой и сыновьями вернулись на верхнюю палубу. Прежде чем направиться к правому трапу, император встал перед фронтом нижних чинов и, нащупав глазами Курашкина, который уже вернулся в строй, мрачно вперил ему в лицо свой взгляд и сказал обомлевшему от ужаса и благоговейного страха хохлу:

– На вот тебе на водку, братец.

Царь отдал монету Черевину, которую тот сунул матросу, шепнув:

– Я буду разговаривать с Басаргиным и Ломеном, чтобы завтра же тебя списали на берег. Мы должны найти ту бабу и прекратить всякое распространение подобных слухов. Явишься прямо ко мне лично во всякое время, а больше ни к кому!

Курашкин благодарно спрятал царский полтинник в бескозырку, когда мимо него прошел Басаргин.

– Почему я должен тебя помнить? – спросил он.

– Не могу знать, ваше превосходительство! – вытянулся Курашкин.

– Совершенно не помню, – пожал плечами в серебряных эполетах контр-адмирал и прошел дальше.

Последним из приезжих, кто обратил на Курашкина внимание, был наследник.

– На вот тебе, снимись у какого-нибудь фотографа и пошли карточку своей Оксане, – сказал он, засовывая в руку матросу пять рублей. – Может, она еще не замужем, может, тебя дожидается.

– Есть, ваше величество!

– Ну, Курашкин, завтра, тебя, может и спишут на берег, а пока я еще тебе начальник, – сказал боцман, когда наследник удалился на порядочное расстояние, и намотал на кулак цепочку от дудки. – Давай мне пять рублей и марш на рею «ура!» кричать. Я за тебя сфотографируюсь.

Остановившись у трапа, император пожелал офицерам счастливого плавания. Прозвучала команда вахтенного начальника «Катер к правому борту!», после чего августейшая чета, их сыновья и генерал-адмирал Алексей Александрович с Басаргиным проследовали на стоявший у борта паровой катер «Петергоф». Проходя мимо брата, стоявшего на нижней площадке парадного трапа в ожидании момента, когда надо будет отдать швартовы императорского катера, Николай, не поворачивая головы, сказал так, чтобы его слова могли быть услышаны только тем, кому они предназначались:

– Да, Георгий, в такую маленькую каютку, как у тебя, и даму приличную пригласить стыдно. Маленькая, словно денник, и нужника нет. Да и то сказать – пригласишь даму, а все в кают-компании услышат. Так и останешься девственником.

Отвалив от борта, «Петергоф» под брейд-вымпелом императора направился к броненосному кораблю «Император Александр II», провожаемый единодушным «ура» нижних чинов, посланных по реям, и при громе установленного салюта.

Когда катер пошел вдоль высокого черного борта крейсера, так близко, что на нем можно было рассмотреть все заклепки и даже дотронуться до них рукой, наследник поднял глаза вверх и увидел на ноке рея Курашкина, который среди прочих матросов кричал «ура!».

«Не только у меня, но и у всего простого русского народа в любви не все складывается», – подумал он.

15 сентября, вторник

Отъезд Николая в Спалу. «Много думал о том, позволят ли мне съездить в Ильинское или нет после маневров».

Глава 9. Курашкин и Продеус

24 сентября