Операция Пролив Макмердо

— Мы уже говорили об этом, — сказал я. «Я хочу сообщить им, что у нас все в порядке. После того, что произошло, и теперь, когда они больше не могут поддерживать радиосвязь, все, включая ваше собственное правительство, начинают нервничать. Как только шторм утихнет, я вернусь с вертолетом и новым радиооборудованием.

Стальнов долго смотрел на меня, вероятно, недоумевая, насколько я говорю ему правду и что еще я знаю или подозреваю.

"Тогда тебе придется быть осторожным, Картер," сказал он. Он разложил карту на заднем сиденье ратрака и указал на четыре области, где между этим местом и проливом Мак-Мердо было много разломов.

«У вас на борту есть детектор разрыва», — сказал он. «Он работает как гидролокатор, но материал примерно такой же, как и тот, что мы только что использовали. Не совсем надежный на сто процентов.

Он посмотрел на меня. — Здесь вам придется ехать очень медленно. По крайней мере, тогда детектор сможет работать.

Я постоял несколько секунд, глядя на карту.

Первое поле ущелья было в десяти милях отсюда, посередине моего пути к Мак-Мердо. Я предполагал, что в этом месте будут люди Стальнова. Как только я преодолею это поле пропасти, оставшаяся часть пути будет относительно легкой.

Я снова сложил карту и положил ее вперед.

— Спасибо за помощь, — сказал я.

Стальнов пожал мне руку. — Удачи, капитан, — сказал он.

— Я могу это сделать, — сказал я. — Я ни на мгновение не сомневаюсь в этом. Но будешь ли ты внимательно следить за всеми, пока меня не будет? У нас уже достаточно несчастных случаев.

— Да, я понимаю, — сказал Стальнов. Он достал из внутреннего кармана парки бутылку бренди. — В такую погоду это займет у вас не меньше десяти часов. Вы можете плохо почувствовать себя, и сделать глоток, когда вам нужно сделать перерыв».

Я взял бутылку. Пробка все еще была запечатана, так что я не думал, что он мог ее подделать. Вероятно, мне следовало объяснить этот жест как последнюю услугу приговоренному к смертной казни.

— Спасибо, — сказал я, прислонив бутылку к переднему сиденью. Потом я вошел.

— Прощай, — сказал Стальнов.

— Да, скоро увидимся, — ответил я, захлопывая дверь.

Стальнов снова надел капот, и я вздрогнул, когда он открыл ворота гаража.

Я включил передачу, и машина начала тяжело двигаться по ветру, и я выехал. Мои фары не давали мне больше трех-четырех метров видимости в темноте сквозь снег.

Я объехал главное здание к генераторной, мимо сломанной антенны и на равнину. Примерно через полмили я остановился и посмотрел погодный канал Мак-Мердо. На таком расстоянии сигнал был нечетким и проходил очень беспорядочно, но я мог сказать, где находится, по крайней мере приблизительно.

С картой на коленях я держал радиокомпас и провел на карте линию вправо, к советской базе в пятидесяти милях к северу от Мак-Мердо на побережье.

Отклонение здесь было не более одного-двух градусов, так что, если я сяду немного правее, я смогу попасть туда.

Я отложил карту, выключил свет в салоне и поехал дальше. Детектор расщелин просканировал лед на наличие трещин, мои фары, казалось, годились только для близкого освещения, а гул двигателя был единственным звуком, кроме ровного завывания ветра.

Пока я вел машину, я думал о бедной Элси де Хорн, тридцатой невинной жертве этой мини-войны. По крайней мере, у Пола Тиберта было какое-то представление о своем противнике, и он был в состоянии защитить себя — другие этого не сделали. Он просто совершил ошибку, ошибку, которая дорого ему обошлась.

Я проехал километров пятнадцать-двадцать в час по неровному льду, по надутому снегу и примерно через полчаса снова остановился. Я приближался к первому ущелью, которое Стальнов отметил на карте, поэтому следующие несколько миль мне пришлось ехать осторожно.

Сигнал Мак-Мердо по-прежнему не становился сильнее, но второй опрос показал, что я недалеко от курса.

Я снова посмотрел на карту. Основные трещины, казалось, были под прямым углом к моему курсу, поэтому, если я хотел пройти через них целым и невредимым, мне нужно было несколько миль повернуть на восток, а затем вернуться на прежний курс.

Двигатель работал на холостом ходу, и я выжал сцепление левой ногой, отложив карту в сторону. Как раз когда я собирался уехать, у лобового стекла появилась фигура, и я поднял глаза. Это был мужчина в белой арктической одежде. Он направил на меня автомат Калашникова.

Я медленно отпустил руль и поднял руки над головой.

Мужчина кивнул, и через секунду моя дверь открылась.

В этот момент я нырнул влево и ускорил движение отпустив сцепление.

Сани рванули вперед, и в этот момент пуля пробила лобовое стекло. Я почувствовал, как левая гусеница прошла над человеком.

Я быстро вытащил свой Люгер и напряг левую руку, чтобы продолжать вращение. Затем я сел на пассажирское сиденье, убедившись, что остался под ветровым стеклом. Я отпер правую дверь и упал в снег.

По машине было произведено шесть выстрелов. Они раздались слева. Мгновение спустя я встал на одно колено и быстро выстрелил четыре раза в том направлении, откуда меня обстреливали.