Опиум интеллектуалов

Почти единодушное отношение французских интеллектуалов к процессу над Розенбергами кажется нам показательным и в то же время странным. После трибуналов оккупационных государств и судебных процессов после освобождения очевидно, что французов нельзя причислить к обладающим тонким чувством справедливости. Великодушные интеллектуалы из «Там Модерн» или «Эспри» не были смущены чрезмерностью чисток, они были, скорее, из тех, кто упрекал временное правительство в отсутствии жесткости при репрессиях. На процессе советского типа они проявили сочувственное понимание. Почему в деле Розенбергов они являли такое же негодование, какое искренне испытали их деды во времена дела Дрейфуса? Последние были в ужасе от доводов государства, и «военное правосудие» поколебало их решимость принять участие в кампании[86]. Многие сожалели, что суд вынес приговор за совершенные действия в то время, когда Советский Союз был еще страной-союзницей, а не врагом. Длительное пребывание в тюрьме сделало исполнение приговора еще более жестоким и затронуло чувства многих. Но несомненно, легальный приговор суда требовал выражений сожаления или неодобрения (если согласиться с вердиктом суда присяжных), но не злобного изобличения моралиста. Однако вина Розенбергов была по крайней мере весьма вероятной. Коммунистическая пропаганда получила это дело только через несколько месяцев после процесса, когда руководители партии были сначала убеждены, что борцы, обвиненные в шпионаже при передаче атомных секретов, до конца отрицали участие в этих действиях, которые любой хороший сталинский суд посчитал бы законными. Пропаганде удалось представить судебной ошибкой приговор, суровость которого, повлиявшая на атмосферу в момент процесса, не учитывала их мнение в момент процесса. Успех кампании во Франции меньше объясняется заботой о правосудии или эффективности методов психотехники, чем желанием обвинить Соединенные Штаты.

Парадокс усиливается еще и тем, если подумать, что многие считают, что ценности, которые исповедуют Соединенные Штаты, вовсе не отличаются от тех, которые их критики не перестают провозглашать. Низкий уровень жизни рабочих, неравенство положений, экономическая эксплуатация и политическое подавление – таковы пороки общественного порядка, которые изобличает левая интеллигенция. Этому она противопоставляет повышение уровня жизни, сокращение различий между классами, расширение личных и профсоюзных свобод. Однако официальная идеология США и защитники Аmerican way of life (американского образа жизни) могут, не хвастаясь, утверждать, что их страна приблизилась к цели, может быть, больше, чем какая-либо другая.

Желают ли европейские интеллектуалы Соединенным Штатам полного успеха или поражения? Определенно, они обвиняют их, особенно за противоречия между идеей и реальностью, при которой черное меньшинство является примером привилегии и символа. Однако вопреки глубоко укорененным расовым предрассудкам дискриминация смягчается, а положение черных улучшается. Борьба в американских душах между принципом равенства людей и цветным барьером заслуживает понимания. На самом деле, левые европейцы питают к Соединенным Штатам неприязнь, особенно за то, что они добиваются успеха, не следуя методам, соответствующим любимой идеологии. Процветание, могущество и стремление к единообразию условий – эти результаты достигнуты скорее за счет частной инициативы и конкуренции, чем за счет вмешательства государства, другими словами, за счет капитализма, который всякий интеллектуал благородного происхождения считает своим долгом не понимать, но презирать.

Успех, достигнутый опытом, американское общество воплощает не с помощью исторической идеи. Простые и скромные идеи, которые США продолжают поддерживать, в Старом Свете вышли из моды. Соединенные Штаты остаются оптимистами на манер европейского XVIII века: они верят в возможность улучшить судьбу людей, они не доверяют коррумпированной власти, они тайно враждебно настроены к власти, к претензиям некоторых знать лучше рецепт спасения, чем обычный человек – common man. У них нет места ни для революции, ни для пролетариата, у них есть только экономическое развитие, профсоюзы и Конституция.