Определенно голодна

К Эндрю я приехала в пятницу в полдень. На мне были брюки и мужское пальто, на голове — фетровая шляпа, из-под которой не выбивалось ни пряди волос. С стороны меня можно было принять за мужчину. Я проскользнула в особняк так, чтобы не заметили соседи. Курьера, который привез продукты, встретил сам Эндрю. Готовя ужин, я щедро насыпала ему в тарелки ксанакс и амбиен. К тому времени, как мы вместе отправились в душ, он уже так расслабился, что даже не мог возбудиться — о такой неувязочке надо было подумать заранее. Мне страшно хотелось трахнуться с Эндрю в последний раз. У него был просто восхитительный пенис.

Едва он успел с моей помощью доползти до спальни на первом этаже, как вырубился. Я тут же, с какой-то даже воинственной быстротой убрала дом, тщательно стерев со всех поверхностей свои отпечатки пальцев и оставив остальное так, чтобы казалось, будто он готовил сам для себя. Затем я выгнала собак на улицу, погасила свет, отключила детектор угарного газа, сигнализацию и примерно в девять вечера выскользнула из дома. Не слишком поздно, чтобы случайный очевидец ничего не подумал, но и не слишком рано, чтобы прохожих было не так уж много. Я зашла в любимый отельный бар, чтобы выпить, где познакомилась с милым австралийским джентльменом и научила его нескольким замечательным штучкам, которые можно совершать с ниткой старинного жемчуга. После всего я пришла домой и заснула, как пресловутый младенец.

На следующий день я вернулась к Эндрю, открыла дверь его ключами, распахнула окна и уселась на заднем дворе с его таксами. Обе, увидев меня, от радости были готовы выпрыгнуть из собственной шкуры, тыкались в мои ладони и карманы маленькими оливковыми носами и хлопали бархатными ушами. Конечно, это потому, что обе были голодны, но им пришлось еще подождать. Главное, и Рэгс, и Ричи были удивительно тихими созданиями, в отличие от большинства мелких такс, которые бесконечно тявкают и норовят тяпнуть тебя за лодыжку; эти же почти сразу замолчали, свернулись калачиком возле моих ног и только смотрели своими карими глазами. Поглаживая их, я даже почувствовала что-то вроде доброты. Налила им воды, но все равно не покормила. Они мне были нужны голодными.

Минут через сорок я вернулась в дом, включила свет, закрыла окна и прошла в спальню. Эндрю лежал на животе, как я и хотела, и выглядел довольно свежо. На самом деле на скотобойнях угарный газ специально закачивают в туши, чтобы те выглядели сочнее и жизнерадостнее. Трупы умерших от отравления угарным газом обычно не имеют лилового оттенка и даже через некоторое время выглядят точно розовощекие младенцы. Невозмутимый и покорный, Эндрю казался таким милым.

Еще вечером я расстелила большой кусок целлофана на кровати, куда уже почти без сознания рухнул Эндрю. (Не представляю, как совершались убийства до изобретения полимеров — наверняка самое невинное время было, пока не появился целлофан и ДНК-тесты.) Я достала из сумочки большой острый нож и, положив рядом три раскрытых пластиковых пакета, приготовилась отрезать мускулистые ягодицы Эндрю. Они были круглыми, точно кексы-близнецы, точно разрезанная пополам дыня, просто прелестные ягодицы. Я чуть замешкалась, вспоминая, сколько раз держала их в руках, нажимала на них, заставляя Эндрю входить в меня поглубже. Проведя пальцем вниз по расщелине, я представила, как беру за них Эндрю, который только-только вышел из душа, наклоняю его и прижимаюсь влажным ртом к анальному отверстию. Богатые воспитанные мужчины крайне чистоплотны. Ешьте богатых, как будто говорят они этим, и вряд ли ошибаются.

Я поцеловала Эндрю в то же самое место, затем все-таки взяла нож в одну руку в перчатке, правую ягодицу — в другую и отрезала увесистый кусок. После чего проделала то же самое с левой. Каждый кусок мяса я опустила в отдельный пакет. Крови было немного, но это оттого, что сердце Эндрю давно перестало биться. Затем я осторожно вытянула целлофан из-под тела, свернула и положила в третий пакет. Еще раз прошлась по дому, закрыв все окна и трижды проверив, что от моего присутствия не осталось ни следа.

После этого я наконец впустила собак и заманила их в спальню. Уже выходя оттуда, я заметила, как одна из них, кажется Ричи, слизывает кровь с бедра Эндрю.

Хорошая собачка, подумала я и захлопнула за собой дверь.

9 Банановый хлеб

Я принесла домой вырезку Эндрю. Сняла с нее кожу, смешала оливковое масло, красное вино, тимьян, лимон, чеснок и соль, натерла каждый кусок этой смесью, свернула рулетом и оставила мариноваться на несколько часов. Затем обжарила на сильном огне со всех сторон и сунула допекаться в духовку. Из бордо я приготовила прекрасный соус, карамелизовала лук-шалот, припустила спаржу, запекла крошечные картофельные клубни целиком. И все это подала себе на ужин. Мясо оказалось довольно вкусным, мягче говядины, но чуть проще; правда, пикантности ему добавляла некая трюфельная басовая нотка, но то был, скорее, аромат ностальгии. Я осталась довольна.