Оптина Пустынь и ее время

Один из живых примеров старческого служения находим мы в житии преподобного Серафима. Это ярко выступает в рассказе о том, как к нему пришли одновременно владимирский купец и будущий наместник Сергиевой Лавры, тогда игумен Антоний. Этот рассказ читатель найдет ниже в жизнеописании митрополита Филарета Московского30. Из этого случая видно, что преподобный Серафим готовил о. Антония к его будущему служению и раскрывал ему духовные законы. На просьбу о. Антония объяснить ему, каким образом происходит действие прозорливости, преподобный ответил ему следующее: «“Я, грешный Серафим, так и думаю, что я грешный раб Божий, что мне повелевает Господь как рабу Своему, то я передаю требующему полезного. Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы. А бывают случаи, когда мне выскажут какое-либо обстоятельство, и я, не поверив его воле Божией, подчиню своему разуму, думая, что это возможно, не прибегая к Богу, решить своим умом, в таких случаях всегда делаются ошибки”.

Весьма назидательную и многообъяснительную сию беседу Старец заключил так: “Как железо ковачу, так я передал себя и свою волю Господу Богу: как Ему угодно, так и действую, своей воли не имею, а что Богу угодно, то передаю”»31.

Из сего видно, что Сам Всемогущий Господь говорил устами преподобного Серафима. Поэтому он, не задумываясь, сразу отвечал с полной несомненностью и говорил даже и то, что не приходило и на помысл его собеседнику, но что открывал Дух Святой.

Решительно то же самое говорил Оптинский старец о. Варсонофий своему духовному сыну Василию Шустину32: «Отслужишь обедню, приобщишься и затем идешь принимать народ. Высказывают тебе свои нужды. Пойдешь к себе в келлию, обдумаешь, остановишься на каком-нибудь решении, а когда придешь сказать это решение, то скажешь совсем другое, чем думал. И вот это и есть действительный ответ и совет, которого если не исполнит спрашивающий, то навлечет на себя худшую беду. Это и есть невидимая Божия благодать, особенно ярко проявляющаяся в старчестве после приобщения Святых Таин»33.

Иначе говоря, это есть совет, преподанный не через человеческий разум, а через наитие Свыше, так называемое в аскетике сердечное извещение. Так бывает по отношению к внешним, но и между старцем и его учеником, когда отношения уже более интимны, старцу открывается об ученике гораздо больше. Тот же о. Варсонофий открывает эту тайну своему любимому духовному сыну: «Тут он задумался, видимо, чувствуя скорое приближение смерти... И начал говорить о благодати старчества... “Нас называют прозорливцами, указывая, что мы можем видеть будущее; да, великая благодать дается старчеству — это дар рассуждения. Это есть наивеличайший дар, даваемый Богом человеку. У нас, кроме физических очей, имеются еще очи духовные, перед которыми открывается душа человеческая; прежде чем человек подумает, прежде чем возникла у него мысль, мы видим ее духовными очами, мы даже видим причину возникновения такой мысли. И от нас не сокрыто ничего. Ты живешь в Петербурге и думаешь, что я не вижу тебя. Когда я захочу, я увижу все, что ты делаешь и думаешь. Для нас нет пространства и времени...”»34.

«Интимная связь старца и ученика простирается до того, что старец принимает на себя его грехи после исповеди, что является возможным благодаря тем благодатным дарам старца, которые мы только что рассмотрели. “Монах, тревожимый демоном хулы, целых 20 лет напрасно боролся с искушением, наконец написал на хартии свою немощь и пошел на исповедь к старцу. Отдав ему свое писание, монах повергся на землю. Старец, как скоро прочел, улыбнулся и, подняв брата, говорит ему: “Возложи руку твою, чадо, на выю мою”. И когда инок сделал это, великий старец говорит: “На вые моей грех этот, сколько лет не действовал и не будет действовать в тебе, а ты уж после этого не ставь его ни во что”. И этот монах подтверждал, что прежде, нежели вышел он из келлии старца, немощь его прекратилась”35.

Другим, и притом более обязательным, средством прощения грехов было молитвенное предстательство пред Богом за грешника со стороны лица, принявшего его исповедь. Авраам, ученик преподобного Сисоя, был однажды искушен от демона. Старец, увидя его падение, встал, простер руки к небу и сказал: “Боже, угодно ли Тебе или неугодно исцелить, но я не отступлю от Тебя, пока Ты не исцелишь его...” И ученик тотчас исцелился36. Когда старец принял исповедь инока, отрекшегося от веры и от святых своих иноческих обетов, он наложил на падшего епитимию и прибавил: “А я буду умолять Бога за тебя”. Старец трудился за брата и молился Богу: “Господи, прошу Тебя, даруй мне душу эту и приими покаяние ее”. И услышал Бог молитву его37.

Приводим аналогичный рассказ из “Лавсаика”. Авва Аполлос говорил предводителю разбойничьей шайки: “Если ты, друг, послушаешь меня, то я умолю Владыку простить тебе грехи”38.