Opus 2

Мирк думал, что судьбы не существует. Айрес думала, что её можно обмануть. Герберт – что судьбу можно расположить к себе, разыграв спектакль, который заставит богов улыбнуться. Похоже, спектакли боги и правда любят не меньше демонов… только вот переписывать их сценарии смертным не дано.

И в минуты, когда боги улыбаются, актёрам будет совсем не смешно.

* * *

Мирана пришла в себя раньше других.

– Как… – она подступила к эшафоту, держа в опущенной руке шпагу, сотканную из серебристого воздуха, – ты…

– Ни одна клетка не удержит меня, если я того не захочу. Я позволила, потому что мой народ не хотел видеть меня свободной. Теперь, когда он нуждается в защите, я не могла остаться в стороне. – Айрес смотрела на людей вокруг: непонимающих, испуганных, зачарованных божественным светом, неспособных даже бежать. Те, кто оказался перед самым куполом, отступили подальше, но и только. – Я не знаю, что пошло не так, но рада, что сумела предотвратить гибель всех.

Она как будто усилила голос чарами. А может, он сам собой далеко разносился в морозном воздухе, пронизанном страхом и тишиной.

Мирана посмотрела наверх, на балкон. Мирк исчез, но она успела увидеть, как последний из охранявших его жрецов скрывается в храме. Посмотрела на Айрес – без блокираторов, не думающую ни бежать, ни призывать оружие для расправы со своими тюремщиками.

Многие матери в этой ситуации едва ли смогли бы мыслить ясно, охваченные ужасом за себя и за сына. Многие женщины зарыдали бы в панике – и мужчины тоже. Но Мирана Тибель была воином, а воин, не способный хранить трезвость мышления в любой ситуации, редко доживает до поста Советника по военным делам. Потому сейчас она не волновалась за Мирка, которого охраняли проверенные ею храмовники, и не позволяла думать обо всех, чьи кости усыпали снег на площади. Сейчас её куда больше интересовало, какую роль в происходящем сыграла Айрес и почему она не воспользовалась этим для побега. Или хотя бы мести тем, кому отомстить ей очень хотелось. Может, у свергнутой королевы просто не было сил? Учитывая, кто держал купол на половину немаленькой площади, благодаря которому они все ещё дышат…

Против Мёртвой Молитвы не существовало блоков. Ни одному магу не удавалось защититься от неё куполом – никогда. С другой стороны, ни один маг (во всяком случае, за немаленькую жизнь и немаленький опыт Мираны Тибель) не был настолько силён, чтобы блокаторы разлетелись на его запястьях без посторонней помощи. Люди вокруг тоже об этом думали: Мирана заметила, как смотрят на свергнутую королеву даже её собственные гвардейцы.

Благоговение в этих взглядах могло бы её взбесить, если бы Мирана позволила себе чувствовать хоть что-то.

– Что произошло? Почему…

– Наверное, Уэрт ошибся с рунами. Призыв удался, но сила Жнеца прорвалась сквозь гексаграмму. Не знаю. – Айрес стояла на эшафоте, но смотрела сверху вниз тем же взглядом, каким взирала на подданных с тронного возвышения. – Я пойду к нему… постараюсь понять, что случилось. Думаю, мне удастся подойти достаточно близко.

Мирк выбежал из храма одновременно с тем, как Айрес подняла руки чуть выше. Мирана вскинула клинок, но о зачарованную мантию короля не разбилось ни смертоносное заклятие, ни арбалетный болт.

Лишь купол над трибуной немного сжался, отодвинув убийственный свет дальше от перепуганных людей.

– Надеюсь, Жнец скоро покинет его тело. – Кожа королевы выцвела почти добела: сдерживать божественную силу давалось ей нелегко. – Вам лучше уйти. На случай, если у меня ничего не выйдет.

– Ты…

– Забирай Мирка и уходи. – Обведя взглядом толпу, Айрес даже улыбнулась немного. – Не бойтесь. Я сделаю всё, чтобы сегодня в Керфи больше не оборвалась ни одна жизнь. Мы и так потеряли слишком многих.

Мирана не знала, действительно ли бывшая королева усиливает свой голос чарами, но, как бы там ни было, ушей слушателей он достиг.

Мирана не заметила, кто первым протянул руки к эшафоту. Должно быть, некто из тех, кто остался верен Айрес – такие были. Но благоговейное «спасибо, моя королева» она услышала: слова эхом зашелестели над площадью, сперва робко, потом всё громче, по мере того как ширился лес рук, благодарно протянутых к женщине, сохранившей им жизни.

Так, должно быть, почти четыреста лет назад на этой самой площади протягивали руки к Берндетту.

Айрес не улыбнулась. Лишь коротко, почти незаметно склонила голову – великодушным, королевским жестом. Оглянувшись на гвардейцев, согнувшихся в поклоне за её спиной, кивнула и им, точно командуя «вольно». Медленными, осторожными шагами, словно удерживая на вытянутых руках невыносимую тяжесть, двинулась к лесенке, чтобы спуститься вниз… и Мирана поняла, почему Айрес Тибель не собиралась ни убивать их, ни бежать.

В этом не было нужды.