Opus Dei. Археология службы

Поэтому сфера применения термина была настолько широкой, что Цицерон может написать в начале своего трактата, что nulla enim vitae pars neque publici neque privatis neque forensibus neque domesticis in rebus, neque si tecum agas quid, neque si cum altertum contrahas vacare officio potest [130](Об обязанностях, 1, 4). Таким же образом Плавт помимо officium scribae и puerile officium может упомянуть об officium проститутки, противопоставляемый officium матроны (non matronarum officium est, sed meretricium: Касина, 585) и в негативном смысле improbi viri officium («обязанность негодяя», подобно тому, как в другом тексте речь может идти о calumniatoris officium[131]: Rhetorica ad Herennium, 2, 10, 14). Во всех этих случаях субъективный родительный показывает, что речь идет о поведении, которое ожидается от определенного субъекта в конкретной ситуации, – поведении, которое может иногда (как в случае patronus по отношению к вольноотпущеннику или клиенту) оформляться как самое настоящее обязательство (так у Теренция tu tuum officium facies[132] говорится об обязательстве патрона защищать и поддерживать клиента).

Однако особая природа officium с большей очевидностью проявляется именно там, где нет ни обязательства, ни долга в узком смысле слова. Таков случай observantia [133]или adsectatio[134], которые в таком глубоко ритуализированном обществе, как римское, означали поведение клиента, желающего почтить своего патрона, особенно когда тот, как это часто случалось, был важной публичной фигурой. Нам известно, что adsectatio выражалась в трех формах (Hellegouarc’h, p. 160–161):

1). Salutatio, которая была не нашим приветствием, но почтительным визитом клиента в дом патрона. Не все salutatores допускались в покои хозяина дома: многие принимались только в atrium, чтобы там, когда nomenclator[135] вызывал их по имени, получить sportula[136]. Один источник сообщает нам по поводу salutatio, что, хотя она считалась низшей формой officium (officium minimum), она могла быть совершённой (effici) так, чтобы быть исключительно приятной патрону.

2). Deductio, означавшее акт сопровождения (deducere) патрона из его дома на форум (и при случае, если хотели показать особую почтительность, с форума по дороге домой). Это считалось важным officium, поскольку престиж патрона зависел также и от числа его сопровождающих (ibid., 36: deductorum officium maius est quam salutatorum[137]).

3). Наконец, adsectatio в широком смысле, включавшая в себя salutatio и deductio, но не привязанная, как они, к специальному случаю, а состоявшая в том, чтобы обеспечить патрону нечто вроде постоянного двора.

Оценить, что было officiosior (более соответствующим officium) в этих ситуациях – вопрос, который не мог быть решен для всех случаев сразу, но должен был учитывать всевозможные обстоятельства и нюансы, которые и надлежало оценивать officiosus vir[138].

Особенно показательным в этом смысле является обсценное употребление термина, которое мы находим, например, у Овидия и Проперция (officium faciat nulla puella mihi[139]: Овидий, Наука любви, 687; saepe est experta puella officium tota nocte valere meum[140]: Проперций, 2, 22, 24) и у Петрония с его обычной насмешливостью («обратив глаза на мой пах, протянул услужливую руку и сказал „здравствуй“», ad inguina mea luminibus deflexis movit officiosam manum et «salve» inquit: Сатирикон, 105, 9). Хотя здесь мы явно имеем дело с намеренным антифрастическим расширением слова, которое, как Цицерон не устает повторять, относится, в первую очередь, к сфере honestum[141], decorum[142] и дружбы, именно такое его употребление в непристойном контексте может помочь нам понять истинное значение термина. Сенека Старший сообщает о неосознанной gaffe[143] оратора Квинта Атерия, который, чтобы защитить вольноотпущенного, обвиненного в сексуальной связи с патроном, простодушно заявил, что impudicitia in ingenuo crimen est, in servo necessitas, in liberto officium: «разврат для свободного человека есть преступление, для раба необходимость, для вольноотпущенника обязанность» (Platter, p. 219).