Opus marginum

Иришка нарезала салат, откупорила бутылку водки, включила хоккей и со скуки открыла валявшуюся на кровати тетрадь. «Артюр Рембо… Бешеные пассажи не превозмогшего плоть духа. Короткая атака, предполагающая незамедлительную усталость, головокружительный прыжок, яростный и непрофессиональный — как все это обыденно, привычно, мы даже не встаем с мест, хотя и снисходительно приподымаем шляпу. «Отвыкла женщина быть куртизанкой даже!» Бой начинается с пощечины? Из-под маски, мерзко и незаслуженно называемой ненавистью, проглядывает игрок, ошеломленный и неудовлетворенный — ему удалось раздразнить мир, и мир ему это не простит. Для мира это — удар ниже пояса. Поздно — Рембо уже поэт. Слабо вам, имиждмейкеры! Угадайте: худощавый бродяга или аденский торгаш? Мир не найдет его, чтобы отомстить, его текст — это автоместь; зачем дергать мир за усы, зная, что он равен тебе? «И вы услышите шагов их мерзкий шорох, удары лысин о дверные косяки». Вот она выползает к вам эта мерзость, это уродство, это вы ползете к самим себе, выгрызая себе глаза. Грязь мира — без этого нелепа красота. Выросшее в нектаре и ушедшее в грязь — сентиментальность. Вышедшее из грязи и победившее — поэзия. Хотя «лучше всего напиться в стельку и умереть на берегу».

Первая стопка прошла нормально.

Пупсик