Опыт переложения на русский язык священных книг Ветхого Завета проф. П. А. Юнгерова (с греческого текста LXX)

Настоящее издание составляет продолжение напечатанного в минувшем году совершенно аналогичного перевода книги Притчей[2196]. Сказанное в предисловии к переводу Притчей вполне приложимо и к предлагаемому переводу книги Исаии, а потиму повторять его не будем. Теже цели, характер, задачи, приемы перевода, какие определены и выяснены были при переводе Притчей, преследовались нами и теперь. Считаем лишь, с этой стороны, нужным ответить на недоумение, которое высказано было и печатно (Церк. Вед. 1908 г. № 14, 714 стр.) и в письмах нам, почему мы начали перевод не с книги Бытия, а с «средины Библии» — книги Притчей? По этому поводу считаем нужным сообщить, что мы поспешили перевести то, что казалось нам иаиболее спешно-нужным. Книга Притчей очень затрудчительна в славянском изложении и прочитывается в церкви за богослужением в значательной своей части (ок. 2/3). Конечно, следовало бы по этим мотивам начать с Псалтири, но уже нами оговорено было, что на Псалтирь есть русский перевод с греческого текста Преосв. Порфирия, на Притчи же его очень немного[2197]. По тем же мотивам: чтения в церкви на великопостных паримиях[2198] почти всей книги Исаии, после Притчей занялись мы книгой Исаии, также очень трудной в славянском переводе. Ведь такого порядка держались и древние наши славянские переводчики, занявшиеся прежде всего паримийными чтениями[2199]. И мы идем по их пути и их соображениям…

При переводе мы клали в основу труда греческий текст, так же как и в книге Притчей, в издании Фильда[2200], снося его с другими изданиями с вариантами текста перевода LXX[2201] и факсимиле Бабера[2202]. Находим и в книге Исаии, как находили в Притчах, близкое до копиизма взаимоотношение славянского перевода к греческому тексту, преимущественно по александрийскому кодексу. Уклонения александрийского кодекса отмечаем, но когда они находятся во всех изданиях и оригинале последняго, а находящияся у одного Фильда опускаем (напр. в 1, 10; 3, 15; 11, 8. 15; 19, 4; 22, 14–15 и мн. др.). Отмечаем также все дополнения славянского перевода против известных ныне, по Гольмезу[2203], греческих чтений (2, 22; 3, 18; 10, 3; 18, 1. 2; 20, 4; 21, 9. 16; 22, 21; 24, 13. 16; 27, 12; 28, 21; 29, 18; 32, 10; 33, 1. 13; 37, 10. 20; 38, 14; 40, 16; 42, 20; 44, 12; 48, 5; 49, 8; 55, 11; 56, 11; 58, 6; 63, 18; 65, 6; 66, 7–8). Они так же не многочисленны (ок. 35–40 слов), как и в Притчах, и почти все оскоблены в славянской Библии. Замечено и отмечено нами несколько уклонений в славянском переводе и в понимании существующого греческого текста (14, 24; 19, 2; 22, 23; 24, 1; 29, 10; 42, 9; 55, 12; 63, 2). Они еще менее многочисленны. Таким образом, по нашему детальному разбору, славянский перевод, как в Притчах, так и в книге Исаии, не дает права охуждать его ни со стороны точности, ни со стороны правильности. Остается лишь, естественная при его древности и буквализме, неудобопонятность, не подлежащая суду и критике, а тем более порицанию и хуле.

Как при переводе Притчей, так и теперь признаемся в допущении невольных уклонений от буквы греческого и славянского переводов. Таковы, прежде всего, уклонения в переводе временных форм, наклонений, залогов глоголов. Так, согласно контексту, толкованиям, часто новозаветным цитатам, и по иным соображениям, нередко переводим прошедшее время будущим (напр. в 5, 13–14; 25. 29; 29, 20; 33, 5; 41, 17; 42, 1; 54, 8 и мн. др.) и настоящим (2, 8; 40, 19. 27; 56, 10; 57, 16; 59, 8); и наоборот: будущее прошедшим (1, 8; 32, 6; 38, 14) и настоящим (5, 24; 45, 4. 23; 56, 10; 64, 5). Настоящее время иногда переводим прошедшим (14, 12–16) и будущим (65, 23). Причастие иногда переводим повелительным (21, 5), изъявительным (1, 31; 4, 1; 5, 19; 11, 10 и мн. др.) и неопределенным (22, 24; 42, 9; 61, 5) наклонениями и даже именем существительным (17, 7; 19, 18; 21, 2; 51, 12. 18; 54, 5). Лица глоголов по контексту очень часто изменяются, при чем иногда сопровождается подобная перемена подстрочною оговоркою, а часто и не сопровождается.