Опытъ закона о народонаселеніи

Если подобная картина можетъ уяснить изслдуемый вопросъ, я не вижу причины, по которой ее можно было-бы считать неудобною; точно также, по моему мннію, едва-ли будетъ справедливо признавать писателя мечтателемъ за такія предположенія, если только, ради полученія практической выгоды изъ своей теоріи, онъ не настаиваетъ на всеобщемъ подчиненіи этой теории, а способенъ довольствоваться той средней и частной степенью улучшеній, на которую только и можно разсчитывать отъ наиболе полнаго разъясненія нашихъ обязанностей.

Но между представленной мною картиной и другими подобнаго-же рода изображеніями, существуетъ большое различіе. Предположенное мною улучшеніе можетъ происходить тмъ-же способомъ, какъ и вообще вс пріобртенныя уже улучшенія, т. е. путемъ прямого объединенія общественнаго блага съ частными интересами и возрастающимъ благосостояніемъ каждаго отдльнаго лица. Никому не вмняется въ обязанность производить какиія либо дйствія, несогласныя съ нашими привычками или основанныя на новыхъ побужденіяхъ; отъ насъ не требуютъ, чтобы мы имли постоянно въ виду общественное благо, представленіе о которомъ, быть можетъ, недоступно нашему пониманію. Общественное благосостояніе должно вытекать изъ благосостоянія отдльныхъ лицъ, и для достиженія перваго каждый долженъ заботиться о самомъ себ. Въ этомъ случа даже нтъ необходимости во взаимномъ содйствіи. Каждый шагъ ведетъ къ цли. Кто исполняетъ свой долгъ, тотъ и получаетъ вознагражденіе за это, какъ-бы ни было велико число людей, уклоняющихся отъ своихъ обязанностей. Этотъ долгъ ясенъ и доступенъ всякому пониманію — онъ сводится къ тому, чтобы не производить на свтъ дтей до тхъ поръ, пока не имешь средствъ для ихъ прокормленія и воспитанія. Это правило, освобжденное отъ неясности, которою затемнили его различныя системы общественной и частной благотворительности, не можетъ не поразить своею очевидностью, и каждый человкъ, несомннно, пойметъ налагаемое имъ обязательство. Если онъ не можетъ прокормить своихъ дтей — они должны умереть съ голоду; если онъ женится, не имя увренности въ томъ, что у него будутъ средства для содержанія семьи, то принимаетъ на себя вину за бдствія, причиняемыя его поведеніемъ самому себ, своей жен и дтямъ. Очевидно, его собственный интересъ и счастье требуютъ, чтобы онъ отсрочилъ вступленіе въ бракъ до тхъ поръ, пока трудолюбіемъ и бережливостью онъ не пріобртетъ средствъ для содержанія семьи. Поэтому, до наступленія этой поры, онъ не въ прав отдаваться своимъ страстямъ, не нарушая божескихъ законовъ и не причиняя вреда самому себ и своимъ ближнимъ. Такимъ образомъ, соображенія, вытекающія изъ личныхъ интересовъ и собственнаго блага, налагаютъ на него обязанность строгаго исполненія нравственнаго обузданія.

Какъ-бы ни была неотразима сила страстей, замчено, что он всегда, до извстной степени, могутъ быть подчинены вліянію разума; поэтому, врядъ-ли можно назвать мечтателемъ человка, утверждающего, что разъясненіе дйствительной и постоянной причины бдности, подтверждаемое очевидными доказательствами и примрами, способно оказать замтное вліяніе на поведеніе народа. Во всякомъ случа слдуетъ предпринять попытку къ такому разъясненію, котораго до сихъ поръ еще никто не длалъ.