Орда (Тетралогия)

А стража, в лице главного — Кэргэрэна, с сегодняшней ночи явно благоволила к опекаемым лицам, точнее — к Баурджину. Ещё бы, сделать такой царский подарок! Не у многих висели над входом в гэр подобные пожелания, совсем не у многих. Молодой нойон чувствовал — пора уходить. Все самое главное — ну в основном — уже вызнано: течение Аргуни, пастбища, горные тропы и перевалы, расположение кочевий, роды и количественный состав воинов, вооружение… Ну и сегодня наконец точно обозначились приоритеты только что избранного великого хана — война! Война с Темучином!

Поставленная задача выполнена. Осталось только доложить. И — как можно быстрее.

Гамильдэ-Ичен сегодня получит увольнительную для свидания с Боргэ… Несомненно, этим следует воспользоваться. Бежать! Бежать! Вряд ли Чёрный Охотник отпустит хогжимчи подобру-поздорову. Скорее всего — вообще не отпустит, велит ехать вместе с войском, когда начнётся поход. А когда начнётся поход? Когда начинаются все большие войны — зимой или в конце осени. Раньше просто никак не привести в движение столь большую массу людей, у каждого из которых должно быть достаточное количество лошадей, сильных и сытых, запас еды и всего прочего. Каждый кочевник — воин. Но одновременно с этим он ещё и скотовод. А осенью — время забивать скот, перегонять его на зимние пастбища, так что вряд ли военный поход случится раньше. Отправить людей сейчас значило бы столкнуться с явным недовольством и саботажем — не так уж и сильно сплочены племена, не так уж и сильно доверяют они Джамухе. Отправиться чёрт-те куда? А кто будет пасти скот? А перегонять? Забивать? Делать запасы? Где гарантия, что война закончится к осени? Никакой гарантии нет. Да и путь к берегам Керулена не столь уж и близкий, к тому же — весьма непростой.

Нет, Джамуха вовсе не дурак, чтоб идти на такой риск. И перед походом, как водится, он должен обязательно объявить всеобщую охоту. И не только для того, чтобы пополнить запасы. Именно там, на охоте, род притирается к роду, именно там люди учатся действовать сообща, именно там… Как бы узнать, когда Джамуха планирует это охоту?

А вот так — взять да спросить!

Баурджин прищурился и посмотрел на главного стражника:

— Знаешь что, Кэргэрэн-гуай? Я бы осмелился попроситься на августовскую охоту. Как ты думаешь, великий хан позволит в ней участвовать нам, хогжимчи? Ведь мы здесь чужие!

— Охота? — Стражник ухмыльнулся. — Вот уж, поистине, желание благородного мужа! Я сам попрошу за тебя Кара-Мергена. Он, конечно, человек страшный, но, думаю, против вашего участия возражать не будет. Только охота с чего ты взял, что охота начнётся в августе?

— А, не помню уже, — махнул рукою нойон. — Где-то от кого-то слышал. Болтали.

— Врут всё твои болтуны! Большая охота объявлена на начало осени. А уж после неё… сам понимаешь.

— Да уж. — Баурджин пожал плечами. — Чего тут непонятного? Признаться, и я бы с удовольствием помахал саблей в военном походе!

— И захватил бы в полон с десяток чернооких дев — пылких любовниц! — захохотал Кэргэрэн Коготь. — Что, скажешь, не так ты думаешь?

— Не так, — нойон усмехнулся, — не один десяток пылких в любви дев, Кэргэрэн-гуай. А — два! Или даже — три.

— Три?! Однако! Управишься ли со всеми, улигерчи?!

— Уж постараюсь.

Ближе к вечеру утомившиеся музыканты в сопровождении стражей — куда же без них? — неспешно направились к гостевому гэру. Повсюду в лагере горели костры, тянуло запахом варёной баранины и кумыса. Где-то пьяно орали песню, где-то плясали, с десяток упившихся арькой аратов храпели в самых неожиданных местах — даже близ ханского гэра. Никто их не трогал — праздник есть праздник.

Несколько охрипший от песнопений Гамильдэ-Ичен нетерпеливо оглядывался на старый тополь — именно там располагался гэр Чэрэна Синие Усы, жилище Боргэ…

Кэргэрэн Коготь, подмигнув Баурджину, похлопал юношу по плечу:

— Ну, скачи, парень. К утру чтобы явился — пойдём к Кара-Мергену. Думаю, он оставит вас в рядах наших воинов — и это мы обязательно отметим!

— А я б и сегодня не прочь отметить, — проводив взглядом галопом метнувшего коня Гамильдэ, хохотнул нойон. — Выпили б арьки, поговорили. Правда вот, извини, петь не могу — охрип уже.

Стражник кивнул:

— Да я вижу. Вообще, хорошо стеречь тех, кто сам вовсе не стремится никуда бежать. И дурни бы вы были, если б стремились — уж явно, захватите в походе много всего, а если повезёт, то сам великий хан пожалует вам кочевья и пастбища! Ты меня извини, Баурджин, но, мне кажется, стезя воина куда как лучше занятия улигерчи!

— Ты прав, приятель, — улыбнулся нойон. — Вот если б хан внял нашим мольбам…

— Не хан — Кара-Мерген. Доверенное лицо самого хана.

— Он, кажется, с юга?

— Откуда ты взял?

— Говорит, как южанин. Впрочем, он мне не интересен, — увидев, как нахмурился страж, поспешно добавил Баурджин.

— И правильно. — Кэргэрэн Коготь зачем-то оглянулся и приложил палец к губам. — Тсс! Что касается Кара-Мергена — никто о нём ничего не знает. И не должен знать!

— Да и ладно, не больно-то и хотелось. Лишь бы разрешил вступить в войско!

— Разрешит. Уж я за тебя похлопочу, Баурджин-гуай.