Орда (Тетралогия)

— Да, жарковато, — согласно кивнув, Баурджин сбросил с себя халат, оставшись по пояс голым. — А ты? — посмотрев прямо в глаза девушке, тихо спросил он. — Ты что же не раздеваешься?

— Так никто не помогает, — лукаво улыбнулась Хульдэ.

И они прильнули друг к другу, и руки девушки заскользили по плечам и спине Баурджина… Дээли Хульдэ был распахнут вмиг и тут же отброшен в траву… куда затем полетела и вся остальная одежда…

— Я так хотел тебя! — прошептав, юноша погладил девичью грудь… живот, бедра…

Девушка застонала:

— Я тоже.

Их смуглые тела сплелись, и долгое время для двоих не существовало на земле никого и ничего, кроме вот этой степи, пахучей травы, разноцветных цветов и бездонно синего неба… Ну — и кроме самих себя, разумеется.

— Расскажи мне что-нибудь, — лежа на спине, Баурджин погладил прижавшуюся к нему девушку. — Вот, к примеру, про красный пояс… Ты как раз про него начинала.

— Слушай, а давай лучше про что-нибудь другое? К примеру, про то, как старый Олонг перепутал настой сонных трав с арькой? Очень смешно! Значит, дело было незадолго до…

— Про Олонга с удовольствием послушаю, — юноша улыбнулся, — но только как-нибудь в следующий раз. Сейчас мне про пояс любопытно. Ну, вот, как он мог пропасть — а потом вновь появиться? Чудеса какие-то, право слово!

— И дался тебе этот пояс…

Баурджин ласково поглаживал девушку по спине правой рукою, левой же мягко ласкал грудь…

— Да я и слышала про него лишь краем уха… Ох, Баурджин, я расскажу… обязательно расскажу… чуть позже…

Девчонка тяжело задышала и с силой приникла к юноше…

И снова сплелись тела, и снова мир казался маленьким и — вместе с тем — бесконечным, а в синем небе светило жаркое солнце.

— Я думаю, пояс каким-то образом похитил Хуридэн, — наконец пояснила Хульдэ.

— Хуридэн? — Баурджин удивился. — А ему-то это зачем?

— Не знаю. — Девушка передёрнула плечами. — Может, правда, и не он… хотя я думаю, что всё-таки он. Видишь ли, Хуридэн вдруг всерьёз собрался выкупить меня у Олонга и жениться. Думает, я такая дура, что выйду за нищего. Он об этом как раз и говорил, перед самым вашим отъездом, причём говорил смело, как о деле уже решённом. Только вот сейчас почему-то поутих. Думаю, ему сначала меня пообещали, а потом не выполнили обещание — и слава Тэнгри! Вот ещё не хватало — выйти замуж за толстощёкого неудачника Хуридэна! Мне и у старика неплохо — сытно и, можно сказать, вольготно… Вот только скучно, уж что есть, то есть. Ничего, скуку я как-нибудь и сама развею!

Хульдэ с хохотом взъерошила юноше волосы, совсем не по-местному светлые. Баурджин вдруг подумал, что у этой девушки и у ещё одной его знакомой, Гэмбикэ, есть одна общая черта — обе беспредельно циничны, аморальны (если здесь уместно применить такой термин) и весьма не глупы. Даже умны — вполне достаточно для того, чтобы управлять мужчинами, причём вовсе не обязательно эти мужчины должны быть их мужьями или родичами. Да уж, не слишком-то симпатичные качества… Хотя, с другой стороны, как обойтись слабым девушкам без ума и холодного расчёта? Да и люди они, при всех их недостатках, очень даже не плохие, все бы такие были…

— А потом я увидела красный пояс на посланце найманов, — помолчав, промолвила Хульдэ. — И, знаешь, даже не обратила внимания. Пояс и пояс, мало ли на свете красных поясов? Даже не подумала тогда. Только вот теперь, после твоих слов…

— Но ведь ты говорила о поясе очень даже неохотно, — юноша усмехнулся. — С чего бы?

— Чувствовала, что дело касается Хуридэна… и меня… Кстати, выдать меня за него замуж мог только старый Олонг.

— Ага… Уж не хочешь ли ты сказать, что это именно он и организовал кражу, чтобы — смешно сказать — досадить собственному пастуху? А в обмен на украденный пояс Хуридэну обещали тебя, да обманули вора?

— Не знаю, уж что ты там себе думаешь, — несколько обиделась девушка. — А только я тебе все сказала. Всё, что знала и о чём догадывалась.

Взяв из травы дээли, она запахнула его на груди и вдруг улыбнулась:

— Ну, что? Маки-то собирать будем?

Вечером молодых пастухов неожиданно позвали в ханскую юрту. Баурджин, войдя, поклонился и скромно уселся почти у самого входа, приберегая рядом место для побратима. Поблизости сидели Юмал с Кооршаком, Гаарча, Хуридэн, похожий на шакала Аракча и Гамильдэ-Ичен, изо всех сил напускавший на себя значительный вид — ещё бы, похоже, он здесь был самым младшим.

— Рад… рад что вы пришли в мою юрту, — прошамкал старик Олонг, подведённый под руки слугами. Узенькая седая борода старого хана тряслась, губы дрожали, а голос был тускл и бесцветен. — Я тихо говорю… стар уже, стар… А вы — молоды. И вам надо продолжить род… — Хан махнул рукой и закашлялся. — Пойду… дальше скажет мой сын Жорпыгыл. Слушайте его, как бы это говорил я…

Повернувшись, поддерживаемый слугами хан, шаркая ногами, ушёл на мужскую половину юрты. И тут же его место занял щекастый здоровяк Жорпыгыл. Оглядев всех, ухмыльнулся, спросил вкрадчиво: