Орда (Тетралогия)

— Да уж, — заворчал Юмал. — Не хотел бы я иметь такую жену. А ты, Гамильдэ?

— И я б не хотел! Плюнет ещё в глаз — вовек не отмоешься.

А между тем назвевавшая было у юрты — гэра — ссора как-то сошла на нет: бормоча какие-то ругательства, Кайгили предпочла усесться обратно.

— Ага! — прищурившись, усмехнулась оторва Джэгэль. — Струсила? Ну, кто ещё желает что про меня сказать? Предупреждаю, ударю сразу с ноги — вы ж знаете, я хорошо умею драться. Ну?

Девки прикусили языки — видать, и в самом деле знали, а, может, кое-кто уже и попробовал силу удара Джэгэль-Эхэ.

Оторва засмеялась:

— То-то! Значит, женихов ждёте…

— Тебе-то что?! И ждём! — вступилась за подруг красивая темноглазая девушка, статная и высокая. Кэзгерул при виде её незаметно вздохнул. И в самом деле — неплохая была девчонка…

— Не хочу с тобой ругаться, Курукче, — Джэгэль-Эхэ засмеялась.

— Ага, с ней, значит, не хочешь? А тебе вообще какое дело, кто тут кого ждёт?

— Да ладно, Айкиче, я разве против? Только у тебя ведь четверо детей, и все от разных. Не помешают счастливому браку? Ну, хотя б один был иль два — ещё куда ни шло, ну — трое… Но четверо!

— Мх… Змея! — выкрикнула униженная Айкиче — довольно-таки смазливая на вид девка. — Завидуешь чужому счастью, гадюка?

— Ага, нашла чему завидовать? Где оно у вас, счастье-то?

— У нас-то он будет, а вот у тебя — вряд ли. Никто тебя не возьмёт, Джэгэль, как бы ты ни старалась!

— Да и не надо! Ходить за мужем, варить пищу со старыми бабками, утирать сопливые носы — разве это счастье? — Джэгэль-Эхэ обидно расхохоталась и подбоченилась. — Если так — мне такого не надо!

— Ну и баба! — укоризненно прошептал Гамильдэ-Ичен. — Не баба — а сатана!

— Да уж, — поддержал его Гаарча. — Такая дьяволица ни за что замуж не выйдет. Кто возьмёт-то? А и возьмёт, так живо выгонит.

— Чтоб вы понимали! — Баурджин счёл необходимым заступиться за девушку. — Рассуждаете как типичные обыватели! Такие, как она, дирижабли на северный полюс водят, океанские корабли, паровозы, ну, или, на худой конец, трактор, как знаменитая Паша Ангелина! А вы говорите!

Истовая отповедь юноши, увы, осталась без ответа — большинство её просто не расслышали, ведь сказано всё было шёпотом, ну а кто расслышал, тот ни черта не понял.

Между тем нахалюга Джэгэль-Эхэ, похоже, вовсе не собиралась куда-то уезжать. По-прежнему всех подзуживала — развлекалась, а может быть, искала ссоры.

— Ты тут про детей говорила, Джэгэль? — пробасила, поднявшись на ноги, столь дородная женщина, что перед ней не только худышка Джэгэль-Эхэ, но и кое-кто покрупнее, к примеру, сам Баурджин или его анда Кэзгерул Красный Пояс, выглядели бы как броневички на базе «Эмки» против многобашенного танка Т-35. Мощная, с огромной — арбузами — грудью, высокая, словно скала, но вся какая-то ладная, ухватистая, с добрым широким лицом и аккуратно заплетёнными в две толстые косы волосами, женщина эта — нет, всё же девушка — явно производила впечатление, и не нахалке Джэгэль было с нею тягаться.

— Да, Алса-Буик, — скромно кивнула оторва. — Именно про них я и говорила.

— И ты не права, сестрица. — Алса-Буик укоризненно покачала головой. — Ещё никогда ни одному багатуру или даже хану не мешали чужие дети от первой жены! Благородный муж никогда, ни за что на свете не будет укорять за это любимую женщину, коли уж взял её замуж. А детей её будет воспитывать, как своих родных, — именно так гласят законы степи!

— Да я знаю. — Джэгэль-Эхэ отмахнулась.

— Чего ж тогда тут выступаешь? Ищешь хорошей драки? Может, со мной подерёшься?

— С тобой не буду, сестрица Алса-Буик. Не имеет смысла.

— Вот то-то! Тогда что ты стоишь, садись с нами, скоро явятся женихи… а может… — Великанша окинула быстрым взглядом округу и понизила голос. — А может, они уже и сейчас здесь. Слушают вас, да промеж собою смеются — мол, эвон, каковы ж дурищи!

— Вот это женщина! — восхищённо поцокал языком Кооршак. — Вот это красавица! И какие разумные речи говорит — видать, она к тому ж и умна. Вот бы такую украсть — так ничего б и в жизни не надо!

— Нет, Кооршак, дружище, тебе её ни в жисть не увезти!

— Это почему же?

— Хребет у лошади переломится!

— А ну вас, дуралеев. Все б вам смеяться!

Между тем Джэгель-Эхэ, видать, надоело-таки препираться — подозвав лошадь, она живо вскочила в седло, немного отъехала и вдруг обернулась:

— Хочу сказать — зря наши убрали дозорных с сопок! Ждёте женихов? Хорошее дело… Только не дождаться бы на свою голову кого другого! Говорят, в степях видели тумены монголов!

— И что из того? — усмехнулась Курукче. — Что монголам до нашего скромного кочевья? Здесь даже добычи никакой нет. Не считая нас с вами, верно, девушки?!

Девчонки разом захохотали.

— Смейтесь, смейтесь, дурищи! Как бы не пришлось потом плакать, — презрительно сплюнув, Джэгэль-Эхэ дёрнула поводья коня и понеслась к сопкам.

— Ну, и мне, пожалуй, пора! — Баурджин решительно пополз к лошадям.

— Во даёт! — испуганно-восхищённо прошептал Кэзгерул Красный Пояс. — Неужели на ту сатану польстился?!

Кооршак ухмыльнулся:

— А я всегда говорил — смелый человек наш нойон Баурджин! Очень смелый, очень…