Орда (Тетралогия)

— Слышали, что сказал хан? Да, парни, вам надо жениться. Могу вас обрадовать — род Серых Спин, откуда мы обычно брали невест, вот уже третий день кочует у наших пастбищ, к северу от озера Буир-Нур!

— Хур-ра! — радостно забурлили собравшиеся.

— Нам, знатным, — приосанившись, продолжал Жорпыгыл, — отцы присматривают невест с детства. Вы же — простолюдины, и должны будете добыть себе жён сами! Похитить, увести и сделать своей первой супругой! Вы знаете законы степи — если не сможете привезти невесту, вы не мужчины! Отправляйтесь сегодня же ночью, не мешкайте, разрешаю каждому взять в набег двух коней из тех табунов, что пасёте! Ну, что смотрите?

— Слава великому хану! — хором откликнулась молодёжь.

Они выехали в сумерках — светловолосый Баурджин, его лучший друг и побратим Кэзгерул — синеглазый, с пепельными длинными волосами, развевавшимися за спиной, словно конская грива, добродушные здоровяки Юмал и Кооршак, светлоглазый умник Гамильдэ-Ичен — самый младший из всех, ему ещё не исполнилось и четырнадцати. За ним — тощий хитрый чёрт Гаарча с толстощёким Хуридэном, возможно — вором. Ну и ещё Аракча, злой, мрачный — он и сейчас хмурился да гнусно ругался про себя, а на кого — неизвестно. Впрочем, догадаться было можно… да неохота. Больно оно надо, догадываться, что там думал себе злобный шакалёнок Аракча! Пусть себе думает, главное, чтоб не вредил, не подличал. Ну а если уж начнёт подличать, так получит в ответ, как того и заслуживает!

Их путь лежал травянистой медвяной степью, меж синими сопками и голубой блестящей рекой, под высоким быстро темнеющим небом. Уже светила луна, и россыпи звёзд отражались в тёмной воде озера маленькими сверкающими светлячками. Пахло озёрным илом, засохшим конским навозом и травами. Воздух был свеж и прозрачен, кони сильны, а друзья казались надёжными. Что ещё нужно сыну степей? Только черноокая дева, что уже очень скоро станет его первой женой!

— Ох, думаю, непростое это дело, братцы, — всю дорогу сомневался Гаарча. — Не надо бы так, с наскоку. Сперва бы присмотреться — а то вдруг какая уродина попадётся?

— Это ты правильно сказал, — обернувшись, поддержал Кэзгерул Красный Пояс. — Не глядя чего ж кидаться? Верно, анда?

— Верно, — отозвался едущий рядом с побратимом Баурджин. — Думаю, мы сегодня приедем, затаимся, завтра посмотрим на дев. И к вечеру их — того. Похитим.

— Только смотрите, друг у друга девок не отбивать! — опасливо заметил Гаарча.

— Ага, — хохотнул Хуридэн. — Как их там различишь, в темноте?

Хуридэн… Баурджин искоса посматривал на парня и все думал — спросить того или нет про украденный пояс. И решил покуда не спрашивать, не тот был момент.

Бескрайняя степь стелилась под копытами коней пахучими травами, и горячий, прилетевший из знойной пустыни ветер куда-то гнал невесомые кругляки перекати-поля. С чёрного неба на скачущих парней равнодушно смотрели звезды. Залитая серебряным светом луны степь казалась морем, а чернеющие впереди сопки — неизведанными островами, полными тайн и чудес.

Парни ехали всю ночь. Эх, и здорово же было нестись вот так, по серебристой от лунного света степи под звёздным ночным небом, чёрным бархатом накрывавшим сопки! Да есть ли что лучше для юношей, чем ветер в лицо, удалой конь да верные друзья рядом?! Любо, братцы, любо!

Баурджин, как и все, тоже испытывал в этот момент какое-то ирреальное, ничем, казалось бы, не объяснимое счастье, всей душой упиваясь этим ночным рейдом, этим небом, серебряной луной, звёздами и, конечно же, степью.

— Хэй-гэй! Мы красные кавалеристы…

Юноша запел было, но тут же подавился попавшей в открытый рот мухой. Брезгливо сплюнув, обернулся и жестом поторопил остальных — показалось, будто бы парни уж слишком отстали.

— Там, за сопками, — летние пастбища Серых Спин, — показал вперёд Кэзгерул. — Предлагаю заночевать — не стоит идти в темноте через сопки, вполне можно угодить в какой-нибудь овраг и переломать лошадям ноги.

Баурджин и все остальные вполне согласились с таким утверждением, только лишь Аракча, по своему обыкновению, что-то ворчал себе под нос до тех пор, пока не уснул. Спали здесь же, в траве, стреножив коней и подложив под головы седла. Бескрайняя степь была сейчас мягкой постелью путников, а покрывалом — высокое звёздное небо.

Они проснулись, когда красный восход уже окрасил траву огненным светом. Багряные сопки отбрасывали длинные чёрные тени, было зябко, но, судя по обильной росе, день ожидался погожим, солнечным, тёплым.

Баурджин проснулся первым… ан, нет, первым был всё ж таки Гамильдэ-Ичен. Да что там первым — мальчишка, похоже, вообще не спал, а сидел вот так, устремив взгляд светлых серо-голубых глаз куда-то вдаль, и мечтал.

— О чём задумался, братец? — улыбнулся ему Баурджин.

— Судя по глупой улыбке — не иначе как о невесте! — прокомментировал Аракча и похабно захохотал.

— А ты помолчал бы! — вскинулся Гамильдэ-Ичен. — Не очень-то тебя тут кто спрашивает.

— Цыц! — шикнул на обоих десятник. — Некогда спорить, давайте живо по коням!