Орда (Тетралогия)

Темучин неожиданно нахмурился:

— В следующий раз за такие штуки велю сломать тебе спину! Не дело нойона разить саблей врагов, на то есть и простые ратники. Дело нойона — думать! Вот и мы сейчас думаем. Садись, — хан кивнул на кошму, где уже сидели князья и багатуры — Джэльмэ, Боорчу и все прочие, даже верховный шаман тэб-Тэнгри Кокэчу, на этот раз — непривычно тихий, но непоколебимо надменный и важный. Замполит, мать ити…

— Докладывай, Тэн-Канур! — махнул рукой Темучин.

Тэн-Канур — молодой ратник в кожаном панцире, с длинными, мокрыми от пота рыжими волосами — поклонился сначала хану, затем всем собравшимся, после чего продолжил доклад:

— Татар здесь гораздо меньше пяти туменов, великий хан. Где-то бродят ещё два!

— Ты точно знаешь, что туменов было пять? — Темучин задумчиво покусал ус.

— А то и шесть, великий хан!

Повелитель недовольно прищурился:

— Так пять или шесть, Тэн-Канур? Ты должен давать точные сведения!

Докладчик побледнел.

— Так куда же делись два татарских тумена? — с усмешкой спросил Темучин. — Не знаешь? Вот и мы не знаем. А это плохо, что не знаем, плохо… Ну! — Он пристально посмотрел на своих багатуров. — Кто из вас может хоть что-нибудь об этом сказать? О татарских туменах, я имею в виду. Они ведь не зря потерялись. Нападут. Непременно нападут, и внезапно. Откуда?

— Думаю, что с севера, великий хан! — чёрт дёрнул за язык Баурджина.

Повелитель посмотрел на него тяжёлым взглядом:

— С севера?

— Да-да, со стороны нашего походного лагеря. Переправятся через Керулен и ударят!

Сидящие зашушукались, но притихли под взглядом хана.

— Обоснуй! — внимательно выслушав Баурджина, предложил тот.

Юноша немного замешкался — волновался, но всё же изложил свои мысли вполне доходчиво и по возможности — кратко. А мысли были — о Чжэн Ло!

— Чжэн Ло — татарский шпион? — ничуть не удивился хан. — Не только ты так считаешь.

— Да, именно так… Его шатания у реки отнюдь не простая прогулка. Я только теперь понял — он искал броды! Для чего? Вернее, для кого?

— Но ведь татары — враги цзиньцев! — не выдержал Боорчу. — С чего бы Чжэн Ло…

— А с чего вы все взяли, что он — цзинец? — невежливо перебил Баурджин. — Это он сам вам сказал? Может, он сунец или даже татарин?

— Он предоставил грамоты!

— Которые сам же и написал? Вы что, прекрасно осведомлены, как выглядят цзиньские грамоты?

— Нет, всё равно не может быть, чтоб Чжэн Ло… И вспомните историю со змеёй! Его слуга оказался предателем!

— А может, и сам Чжэн Ло замешан в этом темном деле? Ведь его не допрашивали под пыткой, поверили на слово!

— Нужны были союзники!

— Ага… И где они? Должны были ударить во вражеский тыл? Ударили? Это нам ещё повезло, что татар оказалось так мало!

— Всем молчать, — немного послушав, тихо приказал Темучин. Тигриные глаза его пристально посмотрели на Баурджина. — Ты сейчас же отправишься на север вместе с туменом Джэльмэ! Джэльмэ, слышал?

— Слышал и повинуюсь, великий хан!

— Действуйте!

— Могу я взять своих людей? — Юноша обернулся на пороге.

— Бери, — разрешил хан и, устало вздохнув, посмотрел на оставшихся. — А с вами мы будем думать — что делать здесь? И где цзиньцы?

Пыльное плоскогорье расстилалось под копытами коней. Жёлтая, иссушенная зноем трава местами прерывалась выжженными проплешинами и нагромождениями серых камней. Кое-где росли чахлые кустики, больше похожие на насмешку или жалкую пародию на растительность. В выцветшем бледно-голубом небе нещадно сверкало белое солнце.

Баурджин ехал впереди, рядом с Джэльмэ — вельможей, конечно, важным, уж никак не меньше генерал-майора, а то и генерал-лейтенанта! — но ещё не зазнавшимся и не зажравшимся, не зажиревшим. Джэльмэ беседовал с Баурджином как с равным, что вовсе не шокировало последнего, в конце концов, он тоже был генералом. От инфантерии, как когда-то любил выражаться Дубов.

Позади, на расстоянии корпуса лошади, ехали нукеры Джэльмэ, за ними — друзья Баурджина, а уже потом весь остальной тумен — тысяча всадников в сверкающих доспехах из прочных металлических пластин, в украшенных цветными перьями шлемах. Рыцари великой степи.

Они ехали долго, и уже совсем скоро должна была показаться река, часика через три — по прикидкам Баурджина-Дубова. Солнце палило немилосердно, но никто не роптал — привыкли. Да и попробовали бы роптать!

Впереди заклубилась пыль — с какой-то, видимо важной, вестью скакал легковооружённый ратник из высланной вперёд разведки.

— У корявых сосен обнаружен конь с мёртвым всадником! — осадив коня, доложил разведчик. — Какие будут приказания, Джэльмэ-нойон?

— Что за всадник?

— Похоже, он из нашего становища…

— Похоже? — Джэльмэ грозно вскинул брови. — Не очень-то подходящее слово для разведчика!

Баурджин усмехнулся — а ведь хорошо сказал нойон! Именно что неподходящее.

— Виноват, нойон-гуай, — быстро исправился воин. — Я хотел сказать, что мы видели его в становище, но не знаем, кто это такой.

— Это другое дело, — милостиво кивнул Джэльмэ. — Везите его сюда, может, мы узнаем.

— Слушаюсь и повинуюсь, нойон-гуай!

Воин ускакал. И вскоре впереди снова заклубилась пыль — двое всадников везли на полотнище мертвеца.