Орден

Судя по всему, в ордене почти каждый день собирались конклавы по поводу последнего убийства. Высшие лица ни в чем не соглашались друг с другом. Кипели споры с яростными всплесками страстей, каждого на конклавах явно раздражали все остальные. Оставалось непонятным, что из себя представляет убийца. Кто он такой, как выглядит, где он, наконец, живет и чем занимается.

Всех раздражал странный сторож Эдуардыч, единственное лицо, представлявшее связь с магистром. Все сходились в том, что бежавший из Детского парка — это маньяк, а действия его, говоря по-ментовски, сериал. Но магистр и сторож стояли поперек. Они упорно доказывали, что непонятный никому убийца добивается какой-то своей особой цели. Только непонятно какой. Удивляло, сколько на все это было потрачено слов. Здесь в сторожке Эдуардыч жаловался, что такое в ордене происходит впервые — высшие рыцари противостоят великому магистру.

* * *

Утром в сторожке Лев опять сел за компьютер, собрался нырнуть в бесконечную летопись, но появился Эдуардыч и остановил процесс:

— Слишком не зачитывайся! Я тут пробегал мимо «Красной мельницы» и в других местах тоже, много удалось узнать. Только после этого вопросов еще больше стало, всяких непонятностей. Надо самих жертв расспросить. Конечно, тех, кто остался в живых. Вот на Мирабелу Ким почему-то нападали два раза, ее и необходимо плотно порасспрашивать. С нее и начнем. Эта Ким тоже танцует в «Красной мельнице», как недавно убитая Морелла. Ты, Левка, и займись, ты ведь вхож в мир театра! А «Красная мельница» почему-то считается театром, а не просто клубом для джентльменов, как сказал бы Божко. Вот и сходи в этот притон с игрищами и блудницами, а эти вопросы для блудниц я тебе на листочке напишу. Проведи что-то вроде допроса.

Эдуардыч теперь стоял у окна и, задумчиво ковыряя окаменевшую замазку, насвистывал мелодию из «Сильвы»:

— Ужели в них все можно? Ну что ж, вполне возможно… Кулисы, покидая, мы поем…

У него обнаружился прекрасный, вполне профессиональный голос. Всегда о чем-то размышляющий Эдуардыч. Сторож-мыслитель, иногда совсем непонятный.

Лев отправился в «Красную мельницу» сразу же, но оказалось, что застать, настигнуть эту Ким так сложно. Сейчас заведение было открыто, и даже раскрыта дверь, но внутри никого, пусто. Вошедший внутрь Лев остановился в маленьком фойе перед пустой гардеробной. Почти дубовые панели, почти настоящий паркет. Подсвечники под золото на стенах. Почти ретро, почти варьете былых времен. Неумелая пародия на Париж начала двадцатого века.

Лев прошел по коридору дальше. На стене над фальшивым камином картина. Плохонькая подделка под Тулуз-Лотрека. Лев видел такую картину в декоративном цеху в своем театре.

Откуда-то из каких-то щелей выбивался необычный театральный свет, шум, звуки настраиваемых инструментов.

«Тут еще и свой оркестр есть? Будто действительно театр».

Доносился некий дамский голос, потом стало слышно, что это, в основном, самый русский мат. Кто-то ругался из-за того, что пилон смазали лаком.

«Как в последнем колхозе!..» — Слышалось издалека.

— Эй, ты куда? Чего здесь? — Из туалета вышел кто-то, вытиравший руки платком. Высокий, с мощной накаченной шеей и маленькой бритой головой. Голова у него будто бы являлась продолжением шеи.

— Блядных барышень ищешь? — грубо спросил он. Глядел на Льва внимательно, пристально. — Так они вечером. За хорошие деньги.

— Я не по блядным вопросам, — сдержано ответил Лев. — Мне гражданку Ким, по личному.

— Мирку что ли? Нет ее, откуда она здесь в это время. Вечером, может, застанешь, только я тебя все равно не пущу. Одет ты неважно, — откровенно сказал шееголовый. — А у нас в варьете девчонки бедных не любят, не уважают. Выходи, надо дверь закрыть.

Лев остался стоять, не уходил. Местный служитель смотрел на него также внимательно.

— У нас строго, — добавил он. — Ты знаешь, нашу девчонку недавно зарезали.

— Знаю. И знаю, что на Ким тоже нападали. Тот же самый человек и напал. А я к ней, получается, чтобы помочь.

— Это ты помощник? Вообще-то не похож.

— Не только я. Нас таких много. И когда ее можно застать?

— Приходи вечером или еще лучше рано утром. Вдруг застанешь.

В припадке упрямства Лев действительно пришел вечером. Он почему-то ожидал, что в дверях варьете будет стоять знакомый шееголовый, но нет. Стоял кто-то другой, пониже и поуже, распахивал двери перед солидными гостями. Как ни странно входило много женщин.

Лев бессмысленно бродил в розовом свете под рекламой «Зажги в Красной мельнице!» Кружился, освещенный рекламой, как мотылек, который не может попасть на огонь. Как-никак это было его первым заданием в качестве сыщика.

«Ждать ее что ли?» — Он достал листок с вопросами Эдуардыча и пытался прочитать в этом свете, выучить.

«Чем я буду платить за вход? — мысленно упрекал Лев кого-то. Кажется, Эдуардыча. — Копченым угрем?»

Наверное, надо было взять с собой Чаплина. Он всегда хвастается, что, как настоящий снабженец, везде пролезет.