Орден

— А у него на футболке так было написано. «Dancer», когда он на меня в первый раз напал. Мы в варьете так его и прозвали, распространилась кличка. А я еще до нападения этого Танцора заметила. Смотрю, ходит и ходит за мной, подумала, кто-то в варьете насмотрелся и, типа, бесплатно познакомиться захотел. Особо внимания на него не обращала, хоть тот и долго следил, и у подъезда стоял, и у дверей варьете. Наверное, выбирал удобный случай. Ни на какого маньяка не похожий, обычный. Только не всем повезло, вроде меня. Я живая, хоть в синяках и с повязкой, а вот Морка Золотарева мертвая. Даже не верится, странно такое про нее говорить…

— Ты давай про этого Танцора и как можно подробнее, со всеми деталями, — остановил ее Эдуардыч. — Продолжай!

— Ну, давай, продолжаю. Иду по улице и слышу, кто-то назвал меня каким-то странным именем. Не моим, другим, не помню его совсем. Я оглянулась, смотрю, влюбленный этот стоит, только почему-то кусок кирпича держит. И вдруг подскочил и как даст этим кирпичом мне по голове! Сразу в глазах потемнело, — Лицо Мирабелы Ким стало бесстрастным, неподвижным, когда она это говорила. Ее темно-синие глаза смотрели вперед, будто она что-то сейчас видела. — Я потом после этого будто не в настоящем времени очутилась, как будто во сне. Бегу, выбежала на большую улицу. Кругом люди, по лицу кровь течет. — Мирабела помолчала. — Теперь перед выходом парик надеваю, серебристый. Так на пилоне и выступаю. Ничего верчусь, не головой трудимся. И синяки страшные на шее были, запудривала их. Танцор ведь душил меня, когда во второй раз встретил.

Мирабела все-таки не выдержала. Закрыв глаза, провела по лицу ладонью с ярко-красными ногтями. Еще с закрытыми глазами опять стала говорить:

— Я в малосемейной общаге комнату снимаю. Маленький такой дом у нас. Вроде, недалеко от больших улиц, только вокруг него одни страшные переулки и тупики. Я домой бежала, на каблуках по говеному нашему асфальту, а навстречу, не торопясь, мужик шел. В темных очках, хоть уже и темнело, и с бородой, — Мирабела увидела, что Эдуардыч что-то записывает. — Да, пиши, с большой бородой, коричневой такой. И это, конечно, Танцор оказался. И когда эта борода успела отрасти? Не больше недели только с первой встречи прошло. Сразу на руку его посмотрела — вижу, в руке какая-то железка блестящая, на пальцы одетая.

— Наверное, кастет, — сказал Лев.

Эдуардыч с неудовольствием посмотрел на него.

— Я стою возле забора, будто кролик, — продолжала Мирабела. — Танцор схватил меня и к заборному бетону придавил. Сдавил горло и душит. Потом замахнулся железкой и замер, смотрит. И вдруг говорит: «Нет, это не то. Совсем не то!» Отпустил и пошел. Отходит и оглядывается. Оглядывается и злобно смотрит. А я так и осталась сидеть возле того забора.

— Ну а как он выглядит? — спросил Эдуардыч. — Какие-то приметы во внешности, особенности у него есть? Что-то замечательное?

Мирабела подумала:

— Нет у него примет. Ничего замечательного. Так получилось, что я не слишком его разглядывала. Когда тот следил за мной, не обращала на него внимания. Тем более зрение у меня не слишком хорошее, только я очки не люблю, не ношу. Потом, когда внезапно напал, ничего не успела разглядеть, а на финише у него борода появилась, темные очки. Знаете, может это вам странным покажется, но я очень чувствительна к запахам. И у меня самой особенность: я ощущаю запах мужчин.

— Чутье на мужиков? — опять не выдержал, спросил Лев.

— Да, чутье. И я поняла по запаху, что этот Танцор сильно пожилой мужик, даже старик. Лет пятидесяти, наверное. Нашел гадский старпер, чем развлекаться в свои годы.

— Странно, что ты футболку успела заметить, — задумчиво произнес Эдуардыч.

— А я не только футболку заметила. Вообще, этот Танцор одет хорошо, даже очень хорошо. Я это и в такие моменты вижу, замечаю. И футболка дорогая, и одежда от настоящего портного, не из магазина. Сейчас все и всё в магазинах покупают, даже миллионеры. Редко-редко кто к портным ходит, только отдельные такие же богатые старики.

Эдуардыч докурил трубку и сейчас выбивал ее, постукивая по пепельнице:

— Даже хорошо, что этого Танцора не ловят менты, — сказал он. — Чтоб ублюдок смог отсидеть, вышел и пошел опять убивать. И это почему-то называется законом. Но сейчас мы этого не допустим!

— Недавно Танцор стрелял из пистолета в Герку Краснову, — сказала Мирабела. — Так после этого одна сумасшедшая старуха кинулась на него с палкой. Закричала так дико и бросилась. Вы, наверное, ее видели, встречали. Она всегда в резиновых сапогах по улицам ходит и бормочет на ходу, часто в нашем районе возле пункта стеклопосуды появляется. Только сумасшедшие сейчас и могут встать за человека, заступиться. Та Герка потом неделю боялась из дома выходить. И сейчас темноты страшно боится. Пока светло, она быстро домой или под любую крышу.

— Скажи этой Красновой пусть придет к нам поскорее. Орден всем поможет. Протянет руку помощи, — веско сказал Эдуардыч.