Орден

Охранник исподтишка рассматривал Льва. Подъехала блестящая машина, как оказалось тесно набитая, оттуда выбралось много праздничных, хорошо одетых людей. В центре оказалась высокая девушка в большой белой шляпе, по стильному старомодной, почти ретро. Тонкая, но с мощными, такими красивыми ногами. Она прошла в варьете, не задерживаясь в дверях, не обращая внимания на охранника.

Начинал накрапывать дождь. Лев стал выглядеть совсем подозрительно, и охранник смотрел все недоверчивее. Наконец, Лев подошел к нему.

— Слушай, мне надо увидеть Мирабелу Ким! Обязательно надо поговорить по важному для нее, — Лев сделал упор на последнем слове, — делу.

— Она только что вошла, — помолчав, ответил охранник. — И сейчас выступает, не до тебя. Может, утром застанешь, когда та уходит. Если ее раньше какой-нибудь спонсор не увезет. Вдруг и поговорит.

Значит, он только что видел и не узнал эту Ким в той шляпе. Лев мысленно обругал сам себя.

«Эх, и мудак ты, сыщик! Точно надо было взять с собой Чаплина».

Он опять вернулся домой. Не хотелось спать и даже просто сидеть. Лев ходил по комнате. Он ступил на путь сыщика! — нужно всего лишь увидеться с какой-то стриптизершей, только-то.

Одел одну боксерскую перчатку, со злобой бил и бил в грушу.

Теперь он будет жалеть и защищать всех, мужиков и женщин, продажных и непродажных. Теперь они все — свои. Он станет могущественным и любых возьмет под покровительство. Так и не спал, а когда за окном стало светлеть, пошел к «Красной мельнице» опять.

За закрытой стеклянной дверью варьете стояло двое: шееголовый и тот, что поменьше. Шееголовый уже что-то говорил, показывая на Льва. А вот недалеко от крыльца этого будто бы театра остановилась машина. Оттуда выбрался кто-то совсем маленький, но широкий, квадратный. Наверное, еще один охранник. Лев вдруг заметил, что эти трое даже похожи, как братья. Новый охранник одним быстрым взглядом осмотрел Льва с головы до ног.

— Этот мурзилка давно здесь ходит, — послышалось от дверей.

— Может, просто какой-то ходок к Мирабеле?

Лев подошел к квадратному, явно старшему здесь:

— Мне обязательно надо увидеть вашу танцовщицу Ким, — решительно сказал он. — Она подвергается опасности. Я хочу ей помочь. Вернее, мы.

— Уехала она уже, — сказал шееголовый.

— Хотя бы сообщение ей оставить, — добавил Лев. — Или мой адрес и телефон. Жаль, что визитку я забыл.

Хотя откуда у него визитка, не было никогда.

— Не надо, мы тебя найдем, — ответил квадратный. — Хватит тебе здесь ходить, иди, отдыхай.

* * *

Как же так получилось, что он не осилил такой простенький для сыщика прием: не удалось даже толком увидеть эту стриптизершу.

Лев шел к музыкальной школе, ожидая неприятный разговор с Эдуардычем. Калитка в боковой стене школьной ограды была уже открыта. Он бессмысленно потоптался перед дверью сторожки. Потом вошел и остановился на пороге, услышав чей-то женский голос. Увидел висящую на вешалке из непонятно чьих рогов белую шляпу.

Начальник охраны сразу догадался, что это был ваш человек, из ордена, — слышалось из комнаты.

Эдуардыч что-то спросил. Лев не расслышал что, но догадался, угадал его слова: — «Неужели везде знают про наш орден?»

— А вот он сам, — добавил Эдуардыч, когда дверь открылась, и появился Лев.

— Ну да, — сказала Мирабела Ким, — кругом все про ваш орден знают. Только я не думала, что вы в этой левой музыкальной школе сидите. Считала, что у вас замок, пусть и небольшой.

— А мы все в железных нарядах гуляем, с перьями на головах, — пробормотал Лев.

Сейчас Ким выглядела попроще, чем на фотографии; и без грима — более восточной. И сразу бросилось в глаза — с белой марлевой повязкой на голове. Она сидела в короткой, будто пояс, юбке, вытянув вперед сильные голые ноги. Сейчас в маленьких кожаных сапожках на высоченных каблуках. Что-то изменилось в небольшой сторожке. Потом Лев понял — атмосфера. В буквальном смысле — сторожка заполнилась запахом ее духов.

— Вот пришла. Начохраны говорит, сходи, приглашают. Может, помогут и тебе, и всем девчонкам. Избавят от Танцора, достаточно ему маньячить! Не в милицию же идти…

Эдуардыч ничего не сказал. Расковыряв сигарету, набивал трубку. Как будто бы не слушая Мирабелу, тихонько напевал из «Сильвы». Сейчас он постоянно это напевал:

«Изящны, беспечны, красотки кабаре. Для вас непонятны любви мученья…»

— Какие еще мученья? — недовольно спросила Ким. Наверное, она никогда не слышала «Сильву», хоть и выступала в варьете. — Все девки в нашем варьете сейчас перепуганы. Сидят, как мыши под веником, и трясутся. И кстати, другие танцовщицы в других местах тоже. Я многих из них знаю. Танцор ведь на нас, танцовщицах, специализируется.

— Почему Танцор? — спросил Эдуардыч.