Орден

Эти двое теперь злились на Льва и всегда старались уязвить его.

— Глядит в свою счетно-аналитическую машину и пытается делать умное лицо, — совсем ядовито добавил Ангел.

— Не пытаюсь, оно само. Эх, Танцор, когда же ты, наконец, найдешься? — вздохнул Лев. — И непонятно, что с Набокой-младшим. Вообще-то, у здоровых хорошо питающихся людей не бывает туберкулеза. Это я выяснил у знающего человека, у зека знакомого. А питались все Набоки хорошо, как я выяснил, зарабатывали для того времени сильно неплохо. Как же совершить неожиданный ход и выяснить все о настоящей судьбе младшего?

— Тоже кроссворд! Элементарно, — снисходительно сказал Ангел. — Сделай запрос ментам в управление исполнения наказаний от несуществующей организации. Международной правозащитной, например. Я сам тебе ее печать из обувного каблука вырежу. Творили уже такие дела в ордене. Да, толковый помощник у сторожа Эдуардыча!

— Ладно, — сказал Чаплин. — В морге все добуду, всю информацию. Увидишь, как работали снабженцы в институте релестроения.

* * *

Казалось, что в ордене рванули вперед в познании Танцора, все засуетились в последнее время и вдруг резко остановились. Ничего нового теперь не добавлялось к этому самодельному расследованию. Не удавалось что-то добыть, и сам Танцор замер, не подавал о себе признаков жизни. Прошел месяц, второй. Льву в летописи ничего нового увидеть не удавалось, да и сама летопись так неожиданно закончилась. Иссякло последнее сказание. Конец истории, новейшее время.

Портрет младшей Набоко, ее сильно увеличенное лицо с испуганными глазами теперь постоянно смотрело с монитора, как заставка. Хотя про семью Набоко теперь, вроде, забыли. Может, магистр тоже может ошибаться?

Однажды в сторожке, непонятно с какой надеждой, появился сам Кукук. Стоял, огромный, медведеобразный, на коротких ногах в тесной захламленной комнате. Кажется, ему сильно хотелось кого-то обругать. Топтался, будто не понимая о чем говорить, с неудовольствием смотрел на сидящих здесь Ангела и Чаплина, потом, поглядев на монитор, сказал Эдуардычу:

— Что вы все на это фото смотрите? Найдите школу, где она училась, балетное училище. Посылайте туда людей. Может, кто-то что-то толковое разузнает. Ищите новые ходы, и что-то выплывет.

Эдуардыч хотел что-то сказать, но тут открылась дверь в прихожей, кто-то вошел без стука. Оказалось, разносчик пиццы со своей плоской коробкой. Кажется, сначала оробел, увидев грозного Кукука. Чаплин не дал ему раскрыть рот, сунул деньги.

Лев отстраненно смотрел на стол, на лежащий на нем старинный пятак, огромный медный, Эдуардыч опять принес в сторожку очередную бессмысленную вещь. На новый блестящий ключ от сторожки.

— Что это за народ в последнее время в сторожке толчется! — громогласно проворчал Кукук. — И еще подозрительную пиццу сюда таскают?! А ты чего здесь остановился? — резко спросил он у разносчика.

Тот смотрел на монитор с портретом младшей Набоко.

— А я ее знаю, — вдруг сказал он. — Вот ведь где увидел! В одном дворе росли, еще на детских санках с горки катались. Имя у нее такое странное.

— Лиопарелла, — подсказал Лев. — Что вроде бы львица по-итальянски.

— Говорила, что какой-то ее прадедушка из Италии был, — подтвердил разносчик.

Кукук резко повернулся к Эдуардычу:

— Ты тоже про это знал? Про это имя?

Тот медленно поднял плечи и отрицательно покачал головой.

Кукук стоял, сжимая кулак, будто что-то гнул, комкал в руке. Глядел на Эдуардыча уничтожающе, но молчал. Разносчик с удивлением смотрел на него.

— Странные имена преследуют в последнее время, — сказал Чаплин.

— Погоди, — остановил его Эдуардыч. — Неожиданность с этим именем! А нога у нее, конечно, маленькая была?

— Точно. Она еще хвасталась, что в балетном училище у нее нога меньше всех. — Разносчик с таким явным удовольствием смотрел на фото. — Я видел: маленькая, как у Золушки из кино. Отец у нее директором хлебозавода недалеко от нашего дома был, и фамилия их тоже какая-то странная была, не вспомню…

— Мы помним, — сказал Кукук. — Кажется, я начинаю что-то понимать. Ты иди, у вас, пицценосцев, время — деньги. Вот тебе премия.

— Куда столько? — удивился тот. — Десять тысяч!

— Ничего, заслужил. Ступай! Если понадобишься, мы тебя найдем.

Пицценосец, посмотрев, где можно пристроить коробку, поставил ее на макушку торшера и вышел.

— Лиопарелла, — сказал Эдуардыч. — Легко запомнить, актриса такая старинная была. Лиопарелла Пырьева. С двумя «л». Что нам теперь делать в связи с новой обстановкой? — спросил он, посмотрев на Кукука.

— Я уже сказал. Идите в школу, где эта Лиопарелла училась, в училище, во все места, где она обитала. Уверен, совсем скоро все окончательно прояснится. Завтра — срочное собрание, то есть капитул главы ордена в тайном магистрате. Ты, Эдуардыч, обязательно приходи. Все, пошел! Теперь дел много.

Бросил то, что гневно мял в руке, на стол. Оказалось, что ключ, со страшной силой согнутый и свернутый в спираль. Вышел, мощно закрыв за собой дверь.

* * *