Ордынский волк. Самаркандский лев

И полетели письма по Хорасану, в которых секретари Тимура рассказывали о его подвигах, в том числе и о каждой резне в отдельности, и, разумеется, о страшных башнях. Перепуганные хорасанцы читали письма о несчастных исфаханцах, отдавших свои головы для построек этих башен, и дрожали в своих домах.

А полководец тем временем только выдвинулся с армией домой в Самарканд. Но едва он вышел из Шираза, как его перехватили гонцы. Это были лучшие бахадуры его сына Умаршаха. Они спрыгнули с лошадей, низко поклонились.

– Государь! – воскликнул старший. – Хан Тохтамыш вторгся в земли Мавераннахра! С ним огромное войско из Дашти Кипчака! К ним присоединились войска из Могулистана, государь! Они взяли в осаду Собран, а теперь нанесли поражение царевичу Умаршаху!

Эта новость была громом среди ясного неба. У Тимура от гнева горячая волна поднялась в груди.

– А что Умаршах, он жив? – спросил Тимур.

Судьба второго сына волновала его больше всего!

– Жив, государь, слава Аллаху, – поклонился гонец. – Но был час, когда все подумали, что его уже нет среди нас.

Верить не хотелось, но было ясно, что все это правда. Но она вновь и вновь не укладывалась в голове у правителя Мавераннахра. Потому что он придумал себе другую реальность, в которой он и Тохтамыш должны договориться, как всегда могут договориться отец и сын, что они в будущем – два хозяина мира! Но она, эта правда, менялась у него на глазах. Тимур инстинктивно оглянулся на Сайфа ад-Дина. Тот был мрачен, когда перехватил взгляд своего владыки и друга. Взгляд верного Сайфа ад-Дина словно говорил: «Я же тебя предупреждал, государь: сколько ни корми шакала – он будет смотреть в степь».

Глава вторая Удар в спину

1

Пока грозный хозяин был в далеких землях, на его родной край напали. Пока лев искал добычу в зеленых и благодатных оазисах Ирана, степной волк подошел к его логову. Так поступали и всегда будут поступать коварные враги – нападать со спины. А Тохтамыш оказался именно таковым, вероломным и коварным, об этом и прежде говорило всё – и его отношение к благодетелю Тимуру, и полное и беспощадное разграбление Москвы, куда он вошел хитростью, и точно такое же разграбление Табриза, в стены которого, после гигантского выкупа, он влетел как ловкий и хитрый тать. Тохтамыш не держал свое слово – он обманывал на каждом шагу, убивал и грабил, если надо – позорно бежал, потом возвращался, накапливал силы и стремительно шел дальше.

Почему владыка Тимур до сих пор не желал верить в то, что ордынский хан действует так по собственной воле? Почему винил во всем его окружение? Этим вопросом задавался не только верный Тимуру Сайф ад-Дин, но и другие влиятельные беки Мавераннахра.

В этом, несомненно, крылась некая тайна. Неужели Тимур и впрямь когда-то воспринял сироту и беглеца Тохтамыша как собственного сына? Неужели, потеряв первенца Джахангира, он прирос к степному волчонку сердцем? А почему бы и нет…

Пока Тимур был занят персами, события в Мавераннахре развивались следующим образом. Правителем Собрана был поставлен Темур Ходжа, сын Ак-Буги-бека, ближайшего из старых соратников государя. Тохтамыш осадил Собран, но тот дал отпор врагу, и тогда ордынцы пошли грабить все окрестные земли. На помощь из Андижана пришел Умаршах с войском и полководцы из Самарканда.

Битва произошла в обширной степи Чукалак, в пяти йигачах к востоку от Отрара. Ордынцы использовали свой старинный прием, на который попадались все армии, воевавшие с ними. Они намеренно провалили защиту в центре своего растянувшегося по степи войска и дали противнику устремиться вглубь своей территории. Опытный тридцатидвухлетний воин Умаршах, умевший брать среднеазиатские крепости и сражаться в горах, тоже купился на тактику степняков. В пылу битвы решив, что победа за ним, он во главе лучшего отряда погнался за ордынцами, и «живые ворота» за ним захлопнулись. Татарское войско сомкнулось, и пробиться вслед за царевичем не оказалось никакой возможности. А тут ордынцы сами набросились на чагатаев с флангов, решив взять их в кольцо. И те, потеряв своего военачальника и большинство лучших бахадуров, бросились врассыпную. У них не осталось никакой надежды! Это было поражение. Но они не знали, что мужественный и смелый Умаршах, поняв свою ошибку, решил идти до конца – он врезался в ряды татар и, потеряв огромное количество своих людей, с небольшим отрядом пробился через все вражье войско и оказался в тылу врага. Что же делать теперь?

На него смотрели его соратники. Скажет: ударить по врагу в спину – они ударят и погибнут. В его глазах блестели слезы отчаяния и гнева. Грудь под кольчугой вздымалась. Проиграть так глупо и бездарно! Забыть советы отца и Сайфа ад-Дина! Что ж, теперь можно и героически погибнуть! Во имя Аллаха, во имя отчего дома – Мавераннахра!

Всё решали минуты. Кто-то из старых бахадуров, мудрых беков, не боявшихся смерти, сказал:

– Умаршах, отец не простит себе твоей гибели.

– Что это значит? – спросил полководец.

Выехал вперед другой опытный бек: