Орфеи реки Невы

Настоящим подарком для любителей старинной русской музыки стало исполнение концерта «Не отвержи мене во время старости» Республиканской академической русской хоровой капеллой под управлением А. А. Юрлова. Любопытным было также исполнение ансамблем «Барокко» концерта соль минор для клавесина, скрипки, флейты, гобоя и виолончели, который явился инструментальным переложением хора «Не отвержи мене во время старости».

Обозримое наследие композитора теперь значительно расширилось. Исследователь М. Г. Рыцарева, кроме оперы и мелких произведений, произвела подсчет всех хоровых концертов, принадлежащих его перу. Их около сорока, а ведь это в большинстве своем глобальные музыкальные формы. Правда, пока почти все они представляют собой несколько начальных тактов или просто название. Самих нот нет…

Музыка Березовского поражает совершенством формы. Это был в прямом смысле слова классик, способный создавать и создававший крупные многочастные произведения с элементами эпического характера. Безвременная кончина вырвала его из рядов российских музыкантов. Время сокрыло в себе его творения. Но имя его осталось. И даже те редкие вещи, которые мы слышим сегодня, говорят о величии и славе российского гения Максима Созонтовича Березовского.

«ОРФЕЙ РЕКИ НЕВЫ»

Из припасов русской музыки искусный сочинитель, хотя бы он и у италианцев научился правилам согласия, без всякого чуда может создать язык сердца.

П. А. ПЛАВИЛЬЩИКОВ

Об этом человеке невозможно писать хладнокровно. Правда, избыток чувств может сыграть и роковую роль, особенно когда пытаешься объяснить или доказать свою правоту.

Жизненный путь Дмитрия Степановича Бортнянского еще до сих пор местами «непроходим» для исследователей. Эти «белые пятна» в его биографии ни в коей мере не являются «белыми пятнами» в его творческом облике. Находки последних лет, а таковых с каждым годом все больше и больше, подтверждают нам, что этот титан русской национальной композиторской школы конца XVIII века внес огромный вклад в музыкальную культуру России. Имея недругов и поклонников, последователей и посмертных неприятелей, Бортнянский и ныне реально продолжает жить в мире нашего музыкального театра. И если мы иногда еще «спотыкаемся» на итальянских по форме построениях его произведений, в то же время не перестаем восхищаться его смелым национальным духом.

Петр Ильич Чайковский, редактируя концерты Бортнянского для издания, называл некоторые из них «положительно прекрасными». Пройдем же его жизнью, изморщиненной всяческими обстоятельствами, но почти на всем протяжении окруженной ореолом удачливости и заслуженного успеха…

Небольшой, даже по тем временам, город Глухов (тот самый, где пятью годами ранее родился Максим Березовский) — центр Малороссии — был окружен уже разрушающейся каменной стеной, расчленен на почти правильные квадраты прямыми стрелками улиц. Низенькие белые хатки, окруженные пышными фруктовыми садами, разноцветными мальвами, определяли его колорит и архитектуру — спокойную, приземистую, скорее сельскую, нежели городскую. Несколько старинных высоких соборов были видны за многие версты. У одного из них — Троицкого, как отмечали биографы еще в начале XIX века, стоял казацкий дом, не выделяющийся особо среди окружающих построек. В нем-то и родился Дмитрий Бортнянский. Год рождения младенца был первым во второй половине того достопамятного столетия. Ничем особенным он в нашей истории ознаменован не был. Но все же отметим, рождение будущего композитора именно в Глухове стало первым событием в продолжительной цепочке выпавших ему удач. Именно в этом городе была открыта специальная школа для подготовки малолетних певчих.

Были такие школы и в некоторых других российских городах. Но именно глуховскую опекал М. Ф. Полторацкий, руководивший придворной певческой капеллой, и именно сюда частенько наезжал последний гетман Украины К. Г. Разумовский, который слышал пение юного казачка, обладавшего голосом ярким и сильным.

Он и распорядился отправить Дмитрия прямиком в Петербург, в придворную капеллу. Семилетний солист, выходец из простой среды, собственными глазами зрит мощь и величие сурового северного града, блеск и сияние убранства Зимнего дворца.