Орган геноцида

Когда программа сочла, что мы достаточно замедлились, кокон заработал хвостовой частью, как дельфин, и выпустил сложенный плавник. В водах Виктории царила тишь да гладь, и лишь редкое пение обитателей скрашивало тишину. В навигатор заранее вбили цель на суше, и мне оставалось только смотреть в оба, чтобы обошлось без внештатных ситуаций. Время от времени по поверхности с шумом и писком активного сонара проносились лодки на водометной тяге, но, кажется, сил местного флота не хватало, чтобы вычислить мой кокон.

Ну и неудивительно. Он ведь состоит из мяса бывшего обитателя озера.

Как там Уильямс и ребята? Нормально спустились? Или разделили участь «летающей водоросли»? Кстати, что за участь? Ее сбили, или она вернулась на базу как ни в чем не бывало?

Меня терзали многие вопросы. Когда думал о товарищах, сердце сжималось в груди. Но больше всего я боялся, что Джон Пол уже посеял среди граждан Индустриальной Федерации семена геноцида, и они с Люцией давно снялись с места.

В этот миг я даже вздрогнул от того, с каким безрассудством решился отделить капсулу от «водоросли». Если Люции здесь нет, я только зря рисковал.

Час спустя кокон объявил, что мы достигли точки назначения. Затем предупредил, что запускает программу самоуничтожения, и порекомендовал убедиться, что водолазное оборудование в порядке. Я подчинился, все проверил и приготовился в любой момент оказаться в воде. Выждав удобного момента, открыл люк, и тесное пространство кокона заполнилось пресными водами Виктории. Оказавшись снаружи, я перекрыл необходимые для функционирования капсулы ферменты. Прежде, чем отвел от кокона взгляд, успел увидеть, что разложение началось.

3

Без этого озера немыслима наша повседневная жизнь.

Об этом мне подумалось, когда я выбрался на сушу и оглянулся посмотреть на водную гладь, сверкающую в лунном свете.

Крылья самолетов. Оболочки коконов.

Искусственные руки, пальцы, ноги. Механизмы на всех видах производства. Носильщики.

Ради этого здесь, в Виктории, искусственно разводили китов и дельфинов, и здесь они томились в ожидании дня, когда станут частью крыла, протезом или мясным авиакреслом. Тут и там на берегу гнездились заводы, на которых расчленяли животных. Нищим мальчишкам и девчонкам предлагалось пойти либо туда, либо в государственную армию, либо в бордель.

Прилетали европейские и американские самолеты, грузили на борта куски, нарезанные со всей скрупулезностью, лишь бы не повредить мышечные волокна, а потом улетали обратно. Периодически часть прибыли пытались отбить войска Танзании или Уганды: пересекали границу, дрались с мальчишками и девчонками, которых подготовили ЧВК передовых стран, ну, а потом, разумеется, отступали.

Вот и все, чем живет этот край. Когда прогнившие чиновники и бойцы ЧВК запросто и без последствий вертят закон в нужную им сторону, от него остается только пустая оболочка. В каком-то смысле мир, в котором закон утратил всякий смысл, свободен. Но вот дети в таком мире лишены мечты и надежды о будущем. Это расплата за ту «свободную жизнь», которой живем, благодаря искусственным мышцам, мы.

Я почти час прождал, притаившись в траве у берега, но Уильямс с ребятами так и не подтянулись. Плюнул и решил идти в гостевой дом один. План, составленный с расчетом на четверых исполнителей, пришлось выкинуть в мусорку.

Я понимал, что идти берегом опасно. Прожекторы на корветах наверняка просвечивают всю местность. Неизвестно, что тут творится с минами и датчиками, но легко представлялось, что по дороге к цели меня ждут адские испытания.

Так что я решил идти через джунгли. Тщательно настроил нанокамуфляж. Обычный человек решил бы, что достаточно закрыться листвой, но это неправда. Листья слишком быстро вянут и выбиваются по цвету куда сильнее, чем можно подумать.

Когда я решил, что достаточно замаскировался, отправился в путь. Маршрут в значительной степени определял мою скорость. Поначалу кажется, что в джунглях все растет как ни попадя, но на самом деле и тут можно разглядеть оптимальный путь… По крайней мере, глаза солдата могут.

В джунглях обильно произрастают кустарники, папоротники и лианы. Если постоянно за них цепляться, далеко не уйдешь, поэтому те, кого туда занесло, стараются ходить звериными тропами, а еще лучше – выбираться на расчищенные человеком места. Такие маршруты видно сразу, и люди без специальной подготовки выбирают именно их, потому что они самые простые.

Однако такая стратегия чрезвычайно ограничивает варианты перемещений, к тому же именно на этих путях удобнее всего устраивать засады, поэтому в случаях, подобных моему, в приоритете сложные маршруты. Приходится продираться сквозь папоротники, переправляться через реки без мостов, преодолевать отвесные скалы. Выбирать варианты полегче запрещено. Таков метод, разработанный Особой воздушной службой в пятидесятые, когда они хлебнули горя в малайских лесах.