Орленев

замелькало во всех московских газетах независимо от их направ¬

ления. Это не была платная, апопспая хроника, Корш не тратил

на нее денег, хотя дорожил каждым упоминанием о его театре и

его актерах и при всей прижимистости не жалел средств на ре¬

кламу. Но ведь не только ему нужна была газета, но и он нужен

был газете.

В ансамбле большой распространенной столичной газеты девя¬

ностых годов, строившей свое благополучие на тираже, театр по

необходимости занимал видное место, потому что как-никак это

была область духа, придававшая облагораживающий и ничуть не

обременительный элемент «идеализма» пизменнейшему практи¬

цизму ее издателей, и потому еще, что это был интригующий мир

кулис с его тайнами, драмами, блеском моды, славы и свободой

отношений, такой заманчивой для интеллигентного мещанства и

просто мещанства. Конечно, здесь имелся в виду театр всерос¬

сийски известный, с громкими актерскими именами. Коршевская

труппа в тс годы нс отвечала этим требованиям, по где-то к ним

уже пробивалась. Это было серьезно поставленное театральное

дело, и его свет в конце лета 1893 года коснулся Орленева. Семь

лет назад бездомным бродягой он уезжал из Москвы, теперь он

вернулся если не триумфатором, то по крайней мере человеком,

нашедшим призвание.

Его связь с Москвой никогда тте обрывалась. Раз в году,

обычно в дни великого поста, когда в столицу съезжались актеры

со всей России в поисках ангажемента на будущий сезон, он по¬

являлся на этой бирже талантов и репутаций. Управление биржи

помещалось в центре, но се филиалы стихийно возникали в раз¬

ных уголках города, в трактирах, закусочных, номерах заштатных

гостиниц, где останавливались неудачливые, но неутомимо пред¬

приимчивые антрепренеры, снова собиравшие труппы для никому

не ведомых Мозырей и Кобеляк. Орленев был непременным уча¬

стником этого всероссийского актерского торжища, хотя недо¬

статка в контрактах не испытывал. Бывал он в Москве и в лет¬

ние месяцы, и однажды вместе с первой женой, с которой потом,

уже в начале девятисотых годов, расстался (была любовь, как

в старых романах, с одного взгляда, с похищением, с погонями,

были неземные чувства, и вдруг все, как то не раз случалось

у Орленова, внезапно кончилось, и кончилось навсегда), долго

жил на даче в полной близости к природе — неблагоустроенной,

запущенно-дикой, совсем не дачной.

В один из приездов в Москву он встретился с отцом и не

вспомнил старой обиды; их отношения легко возобновились, и

ничто уже их не омрачило до самого конца. Николай Тихонович

за эти годы очень сдал, его коммерция окончательно провалилась,

и, если верить А. А. Туганову, товарищу Орленева коршевских

лет2, и Татьяне Павловой,— простившись с магазином на Рожде¬

ственке, он стал буфетчиком в Охотничьем клубе. По тогдашним

понятиям такая перемена судьбы была катастрофой, но неудач¬

ливый купец держался с прежним достоинством, как будто его не

задели житейские невзгоды. И, может быть, он выбрал Охотничий

клуб — один из центров театрального любительства в Москве, где

Станиславский сыграл свои первые знаменитые роли,— чтобы

хоть таким образом быть поближе к театру. Нетрудно предста¬

вить себе чувства Николая Тихоновича, когда он узнал, что Корш

пригласил его блудного сына в свою труппу.

Церемония приглашения была несложной: одна из премьерш

труппы, Романовская, знавшая Орленева еще с мальчишеских

лет, представила его Коршу, доброе слово замолвил его ровесник,

рано выдвинувшийся в провинции актер Григорий Ге,— больше

ничего Коршу и не требовалось. Его театр сравнивали с вокзалом,

актеры, как транзитные пассажиры, появлялись и уходили, на¬

долго задерживались только немногие. Этот вечный круговорот

по огорчал антрепренера, он не заботился об ансамбле и сыгран¬

ности труппы. Его театр был театром актера в его «особости»,

актера самого по себе. Почтеннейший Федор Адамович жадно

искал таланты, нс думая о степени их отделки, и демонстрировал

их публике как свое открытие. Он не любил длительности, повто¬

рений, неподвижности, хотя с отчаянным педантизмом оберегал

традиции своего театра, вроде еженедельных премьер по пятни¬

цам или контрамарочных дней по понедельникам. Ему нужны

были постоянные перемены, мелькание имен, рекламно-газетный

темп — новые актеры, новые авторы, новые пьесы. Как крупный

делец и игрок, он шел ради этого на риск и чаще всего вы¬

игрывал.

При первой встрече Орленев не произвел большого впечатле¬

ния на Корша, на таких лошадок тот не ставил. Для амплуа ге¬

роя — «первого сюжета» труппы — этому дебютанту не хватало