Ороборо: Арлекин (СИ)

Вопрос повис между ними без ответа. Чонин окончательно повернул голову вправо, и Чанёль мог видеть теперь только его затылок.

— Я не пойму, если ты не скажешь. Логично, да? Перестань кукситься или просто скажи мне в лицо, что не так.

— А ты не понимаешь?

Чонин поддался на провокацию и теперь возмущённо смотрел на Чанёля.

— Нет. Не понимаю.

— Ты ещё не запутался в том, что говоришь почти два месяца? Потому что я уже не помню, где правда, а где ложь.

— Ты предлагаешь сказать моей матери всё так, как есть? — возмутился теперь уже Чанёль.

— Хороший вариант. Зато врать больше не придётся.

— С ума сошёл?! Так вот просто взять и сказать матери, что её сын трахается с другим парнем, поэтому неудобно как-то оставаться на ночь и смущать всех…

— Останови, — внезапно велел Чонин. Сказал тихо, но таким тоном, что Чанёль невольно притормозил раньше, чем осознал, что сделал.

Чонин выскочил из салона, как будто он задыхался внутри, с шумом захлопнул дверцу и через минуту уже сидел на капоте, обхватив подтянутые к груди колени руками.

Чанёль пару минут пялился на его спину и плечи, потом вылез из салона тоже и позвал:

— Чонин-и…

— Отстань.

— Господи, да что теперь-то такое?

Чонин спрыгнул с капота и зашагал прочь от машины. Чанёль в недоумении смотрел ему вслед, потом плюнул и кинулся за ним, схватил за плечо и заставил остановиться.

— Ну? Я не понимаю! Правда. Я не могу сказать матери, что…

— …что я просто парень, с которым ты трахаешься, — договорил за него Чонин резко и зло, толкнул ладонью в грудь, заставив отступить на шаг. — Я об этом не думал. То есть, думал, что это будет звучать иначе. И означать будет тоже не это. Но знаешь, ты прав. Такое твоей матери точно лучше не знать. Да и мне, наверное, тоже не стоило знать это.

Чонин круто развернулся и вновь рванул прочь, и вновь Чанёль остановил его.

— О чём ты? Я уже вообще не понимаю, из-за чего этот скандал начался.

— Уже неважно, — тихо отозвался Чонин, отступив на шаг назад и грустно улыбнувшись. Чанёлю на секунду показалось, что губы у Чонина дрожат. — Мы всегда получаем меньше, чем ожидаем. Это нормально, надо просто помнить об этом, а я забыл. Поезжай домой, я пешком дойду. Мне всё равно ещё в школу надо.

— Какую школу? Ты не работаешь сегодня!

— Знаю. Хотел сам размяться. Потом увидимся.

— Чонин, но сейчас уже почти одиннадцать! — беспомощно крикнул ему в спину Чанёль, спрятав замёрзшие руки в карманы куртки. И тихо пробормотал: — Да что с тобой сегодня такое?..

Вспомнился визит генерала Чон Юнхо и беседа в коридоре. Может, поэтому? Но что такого Юнхо мог сказать Чонину?

Чанёль забрался в салон и захлопнул дверцу, потом принялся дышать на руки и размышлять. В общем-то, всё было прекрасно после его дня рождения. Между ними. Засыпать и просыпаться, сжимая в объятиях кого-то тёплого и ласкового — это прекрасное чувство, ни с чем не сравнимое. И знать, что этот кто-то сходит по тебе с ума — тоже. И доверяет уже настолько, что позволяет помогать с заживающей спиной и иногда подводящей ногой…

Разве что… ну вот от последних поездок в дом родителей Чонин, конечно, был не в восторге. И он всё время фырчал, как рассерженный кот, когда Чанёль придумывал убедительную причину, дабы не оставаться на ночлег. Наверное, можно было и остаться, но Чанёль боялся засыпать и просыпаться без Чонина рядом. Не потому, что страшно чего-то конкретного и определённого, а потому что страшно проснуться и понять, что его больше рядом нет и не будет, что больше просто не существует человека, который сходил бы по Чанёлю с ума, нуждался бы в нём, цеплялся бы за него так, как цеплялся Чонин. И страшно было спать вместе, потому что… потому что их могли услышать или застать в самый неподходящий момент.

Чанёль шатался по квартире привидением и ждал Чонина до двух часов ночи. Уже напридумывал себе бар, отравление алкоголем, больницу, морг и прочие гадости, когда сухо щёлкнул замок. Чонин не успел толком снять куртку, а Чанёль уже прижимал его к двери и водил ладонями по телу, словно проверял, точно ли всё в порядке, настоящий ли…

— Ты хоть знаешь, сколько времени?

— Какая разница? — Чонин вывернулся из его рук и повесил куртку в шкаф, взялся за шнуровку на ботинках.

— Всё ещё злишься?

— Я не злюсь.

— Злишься, — поник Чанёль.

— Нет, не злюсь. Просто… просто расстроен.

Чонин поставил ботинки на полку и выпрямился. Чанёль немедленно обхватил его со спины руками и пристроил подбородок на левом плече.

— Улыбнись, — тихо попросил он. Уголок рта с левой стороны, который Чанёль мог видеть, даже не дрогнул. — Пожалуйста, улыбнись, Чонин-и.

Чонин чуть повернул голову, словно в попытке спрятаться.

— Эй, я же твой, ты хочешь меня… потрогать?