Орудие богов

– Тем больше причин быть вежливым у тебя теперь. Я должна спешить к этой девочке во дворец, Дик, а Сэмсон – единственное влиятельное лицо, на которое я могу рассчитывать. Делай, как я говорю, Дик, и будь с ним вежливым. Прикинься, будто ты ни о чем не подозреваешь.

– Но ведь предположения этого парня ничего не стоят! Во-первых, я должен вытягивать деньги из Гангадхары, пока буду искать спрятанные сокровища, но сначала давать частную информацию Сэмсону. Во-вторых, я должен вести поиски, пока он делает политическую карьеру с помощью моей жены. А в-третьих… что в третьих, Тесс?

Она поцеловала его:

– В третьих – тебе надо притвориться, будто он тебя одурачил, – во всяком случае, на время. Давай узнаем, что за всем этим стоит, и поможем принцессе и Тому Трайпу, если возможно. Ты устал?

– Да. А что?

– Если бы ты не устал, я бы попросила тебя напялить тюрбан, одеться саисом[5] и отвезти меня ко дворцу Ясмини, имея на всякий случай по пистолету в каждом кармане и держа глаза и уши открытыми, пока я оттуда не выйду.

– О, на это меня хватит.

– Тогда поехали. Я соберу корзину сама. А ты возьми вина из погреба и проследи, чтобы пробки были крепко завинчены. Поспеши, Дик, – уже темнеет! Я положу для тебя на сиденье несколько сандвичей, чтобы ты поел, пока ждешь меня.

Глава 6

Громко боги смеялись, в их смехе был яд,
Боль звучала в насмешке, а в презреньи – беда,
И крестьяне все кричали
От беды и от печали,
Плесень съела их посевы, парша пала на стада.

Так пиши же, Читрагупта[6]! Подводим всему итог.
В гневе Ям[7] здесь ожидает завершенный мертвым счет.
Мы их звали к доброте,
Они погрязли в слепоте,
И поклоны нынче каждый лишь жестокости бьет.

Так пиши же, Читрагупта! Мы когда-то с ними были,
Только нынче в мрачных храмах лбы не ерзают в пыли.
Мы плясали с ними, пели,
Радостей им не жалели,
Но они жрецов призвали – мы тогда от них ушли.

Так пиши же, Читрагупта! Мы веселье им дарили,
Так пиши, чтоб было ясно взгляду яростного Яма:
Променяли смех на власть,
Удовольствия – на страсть,
И бормочут ерунду, забравшись в яму!

Так глядите и дивитесь, как живет простой народ,
Лишь лжецы и лицемеры, а других пророков нет!
Мы-то были к ним щедры,
Наши правила мудры,
Но они к жрецам воззвали, в этом весь источник бед!»

«Спокойствие, магараджа сагиб! Гнев еще никогда не давал мудрого совета!»

Брамин

Том Трайп сделал в точности все, что приказывала ему Ясмини. Как и его пес Троттере, которого он выдрессировал в совершенстве, он всегда отступал и подчинялся обстоятельствам, если они сбивали его с толку.

Ясмини приказала ему доложить о случайной встрече с человеком по имени Ганга Сингх. Он так и сделал. Когда его спросили, кто такой Ганга Сингх, он отвечал, что не знает. Она велела ему ссылаться на то, будто Ганга Сингх утверждал, что принцесса была в доме у эмиссара. Он так и доложил магарадже. Гангадхара немедленно отправил двух своих людей выспросить обо всем. Один из них подкупил слугу, чтобы тот дал ему обыскать дом Сэмсона в отсутствие хозяина, – и вернулся ни с чем. Другой встретился с самим эмиссаром и потребовал сознаться напрямую, чем тот занимался с принцессой. Вопрос был поставлен так откровенно, а слуга держался так нагло, что Сэмсон потерял терпение и отказался разговаривать, выразив отказ в самых сильных и агрессивных выражениях. Это убедило слугу, что Сэмсон лжет, что и было доложено магарадже. Так что факт, что Ясмини в то утро запиралась в доме с эмиссаром на несколько часов, был неопровержимо установлен.

Оставалось поразмыслить, зачем она к нему приходила и каков был результат ее визита. Гнев еще никогда не давал мудрых советов!

Англичане любят убеждать друг друга и иностранцев, что шпионство – это «не по-английски», что «так никогда не делается, вы же знаете, дружище». Так что было бы неприкрытой клеветой утверждать, будто бы Сэмсон, используя свою должность, нанял шпионов, чтобы наблюдать за Гангадхарой Сингхом.