Орудие богов

Домашние слуги магараджи, которые более или менее часто навещали Сэмсона, принадлежали к местной общине. Когда они выдавали Сэмсону какую-либо информацию относительно деяний Гангадхары, это делалось исключительно из любви к сплетням; как джентльмен и в некотором роде представитель Его Величества, он, разумеется, и не думал обращать внимание на такую ерунду, но нельзя же быть столь грубым и властным, чтобы обрывать болтовню, даже если она касалась предстоящих поступков и деяний магараджи.

Что до денег, то таковые вовсе не переходили из рук в руки. Тот бесспорный факт, что определенные друзья и родные некоторых домочадцев магараджи радовались выгодным контрактам на британской административной территории, был просто совпадением. Всякий знает, как часто случаются совпадения.

А что до магараджи, так этот негодяй платит соглядатаям над британскими правительственными офисами. Невозможно определить, кто был его шпионом, а кто не был. Люди то и дело переезжали через реку из туземного штата, чтобы найти работу в том или ином правительственном департаменте, и их невозможно было проверить. Так легко подделать какие угодно документы.

Утверждали, что толстый, близорукий юный Сита Рам, который печатал на машинке корреспонденцию эмиссара, был одним из соглядатаев Гангадхары. Было тайной, где он проводит вечера. Но дядя его матери был превосходным мировым судьей, так что никто не мог лишить его места без надежных доказательств. Кроме того, он был необыкновенно усердным и деятельным.

Так или иначе, Гангадхара имел массу сведений и мог делать выводы о возможной причине визита Ясмини к эмиссару. Одно ложное заключение непременно ведет к другому, и Сэмсона обвинили в тайном сговоре с рангаром, владельцем конюшни, при чьем потворстве Ясмини держала готовый к выезду экипаж у дворцовых ворот. Теперь же, когда ворота заперли, стража будет следить, чтобы коляска стояла внутри, но никто не знал, сколько у принцессы может быть верховых лошадей в разных местах. И это, без сомнения, устроил Сэмсон. Гангадхара послал людей, чтобы они проверили, где ее могут ждать лошади. Также он отдал приказ через голову Ясмини нанять или купить для нее лошадь или сделать так, чтобы ее лошади захромали.

Мотив ее посещения эмиссара не стоило искать далеко. В Сиалпуре имелась только одна причина для чего угодно – сокровищница. Несомненно, Сэмсон так же алчно желал найти ее, как и всякий другой. Если Ясмини известно, где зарыт клад, рассуждал Гангадхара, всякий, кто не понимает, что она насчет него и договаривается с эмиссаром, – простофиля. Известно, что эмиссар написал не одно тайное донесение в Симлу об этих сокровищах и о политических последствиях, какие может вызвать находка их туземцами. Рапорты были такими секретными и важными, что Гангадхара подумывал, не стоит ли сфотографировать промокательную бумагу со стола Сэмсона и отправить фотографию в Париж к специалистам. Вскоре Гангадхара убедил сам себя, что Ясмини – союзница Сэмсона и помогает ему завладеть богатствами его предков, а Гангадхара был смуглым человеком вулканического темперамента, он не привык сдерживать гнев, взрывался тотчас же.

Мы уже наблюдали, как он проехал по улице как раз вовремя, чтобы увидеть, как экипаж Ясмини прогрохотал по вымощенному камнем двору. Приказав стражникам не допустить ее нового бегства под страхом неназванного, но, скорее всего, незаконного наказания, он бросился в храм Джинендры, где, как его уверили, Ясмини только что была, и его шпоры зазвенели на храмовом полу, точно шаги разгневанного божества.

Брамин приветствовал его с той смесью покровительственности, которую священники хорошо освоили при обращении с царскими особами – почтительность как признание царского величия и покровительственности как богоизбранности священнослужителям.

– Она предала нас! Это заграничное отродье, она нас предала! – заорал Гангадхара, захлопывая за собой дверь в личный покой брамина и с грохотом задвигая засов, – будто бы вставлял затвор в ружье.

– Спокойствие, магараджа сагиб! Гнев еще никогда не давал мудрого совета!

– Она была в доме эмиссара!

– Я это знаю.

– Знаешь? Значит, она тебе сказала?

Брамин чуть не солгал, но Гангадхара его спас:

– Я знаю, она была здесь! – проревел он. – Мои люди сопровождали ее до дома.

– Да, она была здесь. Она сказала.

– Как ты заставил ее сказать? Эта дьяволица хитрее кобры!

Верховный брамин Джинендры самодовольно улыбнулся:

– Такой слуга богов, как я, не совсем лишен власти. Я нашел способ. Она сказала.

– Я тоже найду способ! – пробормотал про себя Гангадхара. Потом обратился к брамину: – Что она сказала? Зачем она ходила к эмиссару?

– Просить об услуге.

– Какой еще услуге?

– Помочь ей уехать в Европу.

– Тогда больше нет никаких сомнений! Клянусь Сарасвати, богиней мудрости, я знаю, она открыла, где сокровища!

– Сын мой, – упрекнул брамин, – нехорошо призывать других богов в этом месте.