Оруэлл: Новая жизнь

В письме говорится об "отвратительной работе, т.е. вне моей рутины, нависшей над моей головой". Весна была заполнена внештатной работой - предисловие к "Положению Пегги Харпер", которое он обещал Грэму Грину восемнадцатью месяцами ранее (хотя уход Грина из "Эйр и Споттисвуд" вскоре после этого означал, что оно так и не было опубликовано); драматическая постановка "Путешествия Бигля" на Би-би-си ("дрянной фильм", - жаловался Оруэлл); брошюра Британского совета "В защиту английской кухни", которая опять-таки не увидела свет при жизни Оруэлла, поскольку ее спонсоры решили, что было бы бестактно распространять такую брошюру в период нехватки продовольствия в Европе. Прежде всего, в "Трибьюн" было эссе "Исповедь книжного обозревателя", с его выразительным портретом опустившегося халтурщика в своей убогой ночлежке, отчаянно пытающегося найти что-то стоящее, чтобы сказать о дико разрозненной коллекции наименований ("Научное молочное животноводство", "Краткая история европейской демократии", "Племенные обычаи в португальской Восточной Африке"), которые, по мнению его редактора, "хорошо сочетаются друг с другом". Курящий цепями, страдающий от долгов критик не совсем Оруэлл, но он достаточно близок к нему, чтобы связать произведение с его существованием, не в последнюю очередь благодаря язвительной эпиграмме, которая появляется на полпути: "Пока у человека не сложились какие-то профессиональные отношения с книгами, он не узнает, насколько плохи большинство из них".

Хотя в Барнхилле еще предстоял ремонт, его взгляд был прикован к Юре и бесчисленным приготовлениям, которые необходимо было сделать, прежде чем он сможет отправиться на север. 10 апреля он отправился в Уоллингтон, чтобы осмотреть мебель и книги до приезда грузчиков. Это был первый раз, когда он посетил "Магазины" после смерти Эйлин, но эмоциональная встряска, которую он ожидал, "оказалась не такой уж плохой, если не считать того, что я постоянно натыкался на старые письма". В поездке у него была компания: Миссис Стейси, хозяйка "Плуга", вспомнила, что предоставила нескольким друзьям ночлег и завтрак за полкроны за ночь. Вероятно, среди них была и Джанетта, чья дочь Ники никак не могла выбросить из головы воспоминание о том, как она была на природе с Оруэллом и ее матерью, а та подкараулила выводковую курицу. В письме, соболезнуя своей сестре Марджори, которая заболела пагубной анемией, он изложил некоторые логистические моменты. Мебель отправлялась по морю, а Оруэлл следовал за ней. Сьюзан Уотсон рассчитывала на месяц лечения в больнице, на это время он намеревался отдать Ричарда в ясли ("Это кажется довольно безжалостным, но я не могу ухаживать за ним один в течение такого долгого времени, а он такой общительный ребенок, что с ним обязательно все будет в порядке"). Как только семья воссоединилась, "мы" (местоимение, предназначенное для обозначения Оруэлла, Сьюзен, Ричарда и Аврил) "намерены остаться на Джуре примерно до октября".

Он по-прежнему регулярно общался с Кестлером, но план возрождения Лиги за права человека сорвался. Кестлер зашел так далеко, что предложил провести пасхальную конференцию в пабе неподалеку от его дома в Северном Уэльсе, но "Полемика", которую он хотел привлечь к этой затее, испугалась перспективы того, что ее будут рассматривать как домашний журнал Лиги, и отказалась от поддержки. При всем энтузиазме Кестлера и своем собственном, Оруэлл, возможно, приветствовал такое развитие событий. Вернувшись из Уоллингтона, он написал еще одно длинное и мрачное письмо Энн Попхэм, которое, учитывая тот факт, что писатель и корреспондент едва знали друг друга, в значительной степени раскрывает его эмоциональное состояние. Ничто не остается за рамками - его исповедуемое бесплодие, его чувства к Эйлин, его ухудшающееся здоровье ("несколько раз в прошлом предполагалось, что я вот-вот умру, но я всегда продолжал жить, просто чтобы позлить их") - и преимущества для Анны стать его женой изложены с абсолютной беспристрастностью: "Что я действительно спрашиваю вас, так это хотите ли вы стать вдовой литературного деятеля. Если все останется более или менее как есть, в этом есть определенная доля веселья..." Был еще один обеспокоенный PS о марках.